Из записок районного опера
Шрифт:
Подобно разрушительному вихрю. наркотики крушат личности, легко смывая маскирующие раскраски с мошеннических обликов. Вспомним хотя бы «пани»-ворожею, польку-аристократку «Ядвигу Казимировну». Какой павой смотрелась, что ты!.. Родного мужа любая женщина такой бы доверила без лишних слов, не то что какие-то презренные деньги… Но вот всего лишь пару лет она п р о ш и р я л а с ь — и куда всё подевалось?.. Слезло благородство с лица как сусальная позолота, и живо превратилась она в уродливую старуху с алчно пылающими в запавших глазницах зрачками… Ну кто б сейчас т а к о й вынес из дома своё р ы ж ь ё в платочке?!.
И вот с отчаяния мошенник начинает метаться «по теме», меняет «масть». Не смог выдурить — так украл, попытались схватить его за загребущую руку — так наорал, оскорбил как мог, избил того, кто физически слабее… Но ведь вор — это уж немножко другая профессия, с иными требованиями и принципами… Переключившиеся на кражи мошенники — быстро ловятся, причём — по глупому, по какой-нибудь дикой оплошности, вроде забытого в обворованной квартире документа на собственное имя… Ну не «катит» им петь чужую песню, вот о чём я!.. Не их это, не к этому лежит их душа…
Почему же жуликов так тянет к «дури», если она противопоказана их ремеслу?.. А по той же причине, по которой поголовно пьют опера — от нервов!.. Любой ловчила в глубине души — боится: «А ну-ка изобличат и поймают!..»
Что в «мусарку» отволокут — полбеды, всегда можно о т м а з а т ь с я, и возможный срок не пугает, опыт уж есть, и статья — не позорная… Но могут и морду набить, вот что страшно!.. Измесят лицо кулаками, а потом, повалив, долго будут пинать ногами, крушить рёбра, раздавливать внутренности… Измордуют, искалечат на всю оставшуюся жизнь, а то и убьют… Страшен наш человек в гневе, когда ему наглядно продемонстрировали его же глупость, и демонстратор этот имел наивность потом попасться…
Если каждое утро просыпаться с мыслью: «Сегодня меня кончат!», то через пять-десять лет такого существования начинаешь дёргаться и вздрагивать от каждого шороха… Нервное напряжение чем — то надо снимать, нужны стимуляторы, алкоголь для этих целей не годится, — он тупит мозги, да и «фасад» уродует ещё быстрее и нагляднее, чем наркотики… Вот и остаются всякие там таблеточки, порошочки, укольчики — «расслабончики»… Принял суточную «дозу» — и порядок, уже ничто не тревожит!..
9. МОШЕННИК НА ДОПРОСЕ
Итак, некоторый личный опыт общения с попавшимися на кражах или наркоте проходимцами я имею. Вблизи, на допросах в моем кабинетике, они смышлены и увёртливы. На таких трудно давить — уворачиваются как резиновые мячики, никогда не идут на открытое сопротивление, ответы на поставленные в лоб вопросы начинают обычно с обещания: «Сейчас расскажу всё как на духу, и подробно…», а затем, после нескольких нехитрых финтов, говорят совсем не то, несут полнейшую ахинею, и, главное, — с таким искренним видом, что невольно киваешь им головой и поддакиваешь. Спохватываешься: «Постой, ты что несёшь, падаль?!». Он ахает, охает,
Во время беседы он исподволь изучает тебя, опера, ищет в тебе хоть какую-нибудь зацепочку для психологической обработки, и если находит (глупость, тщеславие, эгоизм, авантюризм и так далее — сойдут все твои пороки и недостатки!), то начинает использовать с неукротимой силой.
Для начала — обязательно будит в тебе жалость и сочувствие к нему, бедненькому, ставшему несчастной жертвой рокового стечения обстоятельств и злобы окружающей действительности… Во время первого же допроса — расскажет всю свою жизнь… Готовь платок для своих горючих слёз, оперёнок!..
Было в судьбе откровенничающего перед тобою арестанта всё: тяжкое детство… чёрствые как ржаной сухарь родители…..Первая любовь, скончавшаяся от скоротечной чахотки на его руках…
…Первая судимость (варианты: «я — оступился, с голодухи украл кусок хлеба…», «меня подло подставили!», «не все сотрудники милиции — такие замечательные люди, как вы, есть среди них и уроды… одному из них я не понравился, решил он меня посадить — и посадил, ни за что!»)…
…Вторая судимость, — «тоже трагическая случайность, большей случайности и вообразить себе трудно…»
…Ну а вышел на свободу — куда деться?!. Кто поверит уголовнику с двумя сроками за спиною?!. И пошло-поехало… Опять-таки женщины, будь они все неладны… Болезни… Смерти друзей и родичей… В общем, не жизнь, а сплошная тьма!..
Час выслушиваешь его болтовню с каменным лицом (помнишь ведь, что он — жулик, ни одному слову которого нельзя доверять), два, три… А потом… Ты — живой человек, из плоти, крови и сочувствующих чужой боли нервов… Ну просто невозможно устоять перед накатившим волной горячим сочувствием к этому несчастному, столько пережившему и перенесшему… Как-то хочется помочь ему, облегчить его участь…
А он, зараза, остро чуя твою реакцию, во время второй или третьей беседы просит угостить его сигаретой. Угощаешь, тебе не трудно… Человек только что рассказывал, как у него на глазах родного братишку перерезало электровозом на четыре части!.. Поневоле разнервничаешься… Ну как не смягчить его глухие рыдания «Примой» или даже «Кентом»?..
Он понимает, что ты теперь у него на крючке, и надо развивать успех… Охмурить тебя так, чтоб ты вообще отпустил его на свободу — нереально, не кретин же ты, да и толку мало… Сегодня, задуренный, отпустишь его, а завтра, опомнившись, в гневе будешь искать, найдёшь и побьёшь как мамонта… Нет, задача-максимум у него — чтобы ты дал ему р а с к у м а р и т ь с я!.. Он же — наркушник, ему каждый день нужна «доза», и получить её он может только от тебя…
Где-то во время 3-й или 4-й беседы он начинает клясться в вечной дружбе, в пламенной восхищенности тобою. «Вы — такой классный!.. Такой душевный!. Нет, без балды, зачем мне врать…Таких замечательных людей я ещё не встречал!.. Много оперов я видел, есть среди них и неплохие люди, но вы — это вообще!.. А какие у вас добрые и умные глаза!.. Сразу видно, что и сердце у вас — золотое!..»
Ты неопределённо хмыкаешь, тебе неудобно, как и каждому расхваливаемому в лицо человеку… Ты вообще непривычен к комплиментам…