Из записок районного опера
Шрифт:
8. НЕ КАЖДОГО И ПОСАДИШЬ,,
Обыватель убеждён, что милиция, ради возможности объявить то или иное преступление раскрытым, готова схватить первого попавшегося ей на глаза, абсолютно невиновного человека, зверскими побоями заставить его сознаться в злодеянии — и дело в шляпе!.. О, если бы так, если б и впрямь — первого попавшегося… Тогда моя родная тёща Анна Илларионовна давно бы махала топором где-нибудь на лесоповале, отдуваясь своей персоной за все совершённые в радиусе ста километров от неё тяжкие преступления…
Но нет, тёща моя всё ещё не только остаётся на свободе, но и рискует даже дважды в году (в дни рождения
И, в частности, это говорит о том, что в подавляющем большинстве случаев мнимые признания лже-преступников нашему руководству НЕ НУЖНЫ. Всё равно на суде они от этих признаний отрекутся, посадив следака с опером и весь РОВД в придачу в дерьмо по уши…
Чтобы этого не случилось, — кроме «сознанки», которая в принципе может быть и самооговором, представленное в суд законченным уголовное дело должно содержать набор свидетельских показаний и вещественных доказательств того, что преступление совершено именно обвиняемым в нём лицом, а не кем-либо ещё. Тогда и откажись бандит от признаний — на основе одних только прямых и косвенных улик суд с чистой совестью отправит его на тюремные нары… Понятно, что при большом желании улики тоже можно сфабриковать, но дело это хлопотное, требующее значительных усилий и квалификации. И, к примеру, мне, рядовому районному оперу, гораздо проще настоящего злодея найти, чем пытаться (с огромным риском лично для себя) упечь за решётку невиновного…
Не забывайте также, что в нынешних условиях опытный адвокат оказывается в состоянии развалить даже самую, казалось бы, железобетонную систему улик и доказательств вины подзащитного, что уж тогда о выдуманных, высосанных из пальца обвинениях говорить…
И про низкую зарплату нашего судейства вспомните… Совсем оголодала Фемида, матёрых мерзавцев готова уж за денежку на волю отпускать (всем известная в нашем городе такса: две тысячи долларов за каждый скинутый со срока в приговоре год заключения)… По полной строгости чтоб тебя осудили — это ты должен быть ну уж совсем безденежным… Но тем более при таком раскладе в судебных делах у них всё должно быть в полном ажуре на случай возможных проверок, а то потом проверяльщики удивятся: «Там вы непонятно почему освободили такого-то, а тут — осудили человека на основании такой херни!»
Так что скажите спасибо продажности наших судейских, — 37-й год нынче в принципе невозможен, во всяком случае для людей состоятельных. Кого из них нынче ни отдай под суд, хоть за подрыв государства и измену Отечеству, а через пару месяцев — вновь будет гулять на свободе, оправданный полностью… (Исключения из этого правила так редки, что и упоминать их смешно, и касаются они только тех, кто ухитрился встать поперёк Верховной Власти). А чтобы случайно кого-нибудь из них не расстреляли раньше, чем друзья-подельники его выкупят и отмажут, — заодно и смертную казнь в стране отменили… Душевное спасибо вам за это от всех прочих бандитов, господа!..
9. ТЕХНОЛОГИЯ ПЫТОК
Итак, на одном из этапов работы опер приходит к выводу, что без применения мер физического воздействия к допрашиваемому не обойтись.
Каких-то общих правил и рекомендаций тут нет. Каждая ситуация и каждый человек должны глубинно чувствоваться. Надо чётко понимать, когда пытать арестанта можно, нужно и полезно, а когда — нельзя, бессмысленно и даже вредно для дела…
Эффективен этот метод лишь тогда, когда «клиент» — слабоволен и морально нестоек, а опер уверен не только в том, что тот действительно — «при делах», но и что существуют некие вещественные доказательства его вины, которые тот сам должен рассказать и объяснить. Ну а поскольку
…В технологии пыток ментовская фантазия ничего нового не придумала. Да и зачем, если старое и многократно проверенное жизнью себя вполне оправдывают… Перечислю кое-что из общеизвестного.
Парашют — поднимают за руки-ноги и плашмя кидают на пол. Следов на теле — ни малейших, а ощущения — как у отбивной котлеты.
Слоник — классика жанра, любимая тема страшилок для журналистов: надевают на голову допрашиваемому противогаз, и на пару минут зажимают трубку, — у того, задыхающегося, глаза лезут на лоб, когда до полного амбрэ остаётся всего — ничего, — отпускают трубку, дают отдышаться, и — по новой… Недостаток метода: кто сердцем слаб — может задохнуться, слишком трудно контролировать течение процесса и вовремя останавливаться, не перейдя критическую точку… (Учтите: в пытках мы ж всё-таки не асы, — практики маловато, и не на ком ежедневными тренировками оттачивать мастерство).
Марьванна, оно же Попугай — сковывают руки наручниками, просовывают голову между колен и сковывают ноги наручниками, образовавшееся таким образом своеобразное «колесо» вешают на палку, положенную на два стола или стула, и начинают крутить его, поколачивая…
Ну и — просто побои, без прибамбас. Бьют в пах и по почкам, в солнечное сплетение и под ребро, шмалят резиновой палкой по суставам и по пяткам… Пятки — идеальное место для ударов, ибо на них практически не остаётся следов. В то же время место это — чувствительное, и сюда сходятся нервные окончания со многих внутренних органов…
Ещё можно подвесить на дыбу, на какой-нибудь торчащий из стены крюк, за скованные наручниками за спиною руки. И — бить дубинкой или стальным прутом по туловищу…
К старикам, женщинам, малолеткам и просто ослабленным применяются более гуманные, но тоже действенные методы. Скажем — зажать ему между двух пальцев карандаш или ручку, и крепко стиснуть — это больно, можете сами убедиться!.. Или шарахнуть по голове увесистой книжкой — башка гудит как колокол, в глазах качается, но внешне — никаких следов.
Женщину, если у неё объёмный бюст, толстой книжкой можно болезненно шмякнуть по груди… Маленькие груди можно осторожно прижигать окурком или сжимать соски пассатижами.
…Завожусь ли я от битья?.. Ни капельки. Всего лишь исполняю свои производственные обязанности, — спокойно, настойчиво и методично.
Равнодушие — полнейшее. Пока бью — думаю о погоде на завтра, или же о том, что подарить жене на 8-е марта… Нет для меня никакого наслаждения в издевательстве над слабейшим, и совсем неинтересно показывать свою силу и возможности на ЗАРАНЕЕ ОБРЕЧЁННОМ. Но если моему натиску упорно сопротивляются — появляется чисто спортивный интерес это сопротивление сломить, «Ну-ка, смогу ли переупрямить этого козла?!. И когда, на какой минуте вместо занудного: «Не я это!» он с болью выкрикнет:»Да, да, я это сделал!..»
Я бью, зная, что во власти избиваемого — остановить меня в любую секунду, пусть только признает очевидное, подтвердит мои догадки, и под всем подпишется в протоколе… И никогда не бью тех, в чьей виновности не убеждён, это — принципиально. Если л и ч н о мне надо — тогда да, тогда чтобы заставить человека плясать под мою дудку, я ему и безвинно врежу, но ради интересов падлючего государства терзать невиновного?!. Не дождётесь!..
И ещё: мы — не мясники. Не стоит слишком уж…усердствовать. Гениталии дверью защемлять — не по мне, такое ничем не оправданно, это — внутренняя испорченность. Есть предел всему, в том числе — и целесообразности…