Из зарубежной пушкинианы
Шрифт:
Annotation
В этой книге Пушкин приходит к читателю из-за границы, где он сам, «невыездной поэт», никогда не был. После 1917 года Пушкина за границу увезли изгнанники, которым казалось и мечталось, что очень скоро они вернутся на родину. В их архивах, дневниках и воспоминаниях Пушкин оставался частью (и очень большой!) России, которую они страстно любили и покинули не по своей воле. Потребовалось около века (и даже больше), чтобы «зарубежный» Пушкин вернулся в родные края.
Автор книги Владимир Фридкин, доктор физико-математических наук, сотрудник Российской Академии наук, профессор
Владимир Фридкин
Как создавалась эта книга
Один день в Сульце
Мастер и Маргарита
Чемодан Клода Дантеса
Любовь и смерть Пушкина
Парижская находка
Письмо, написанное в день смерти Пушкина
Одну Россию в мире видя
Геро и Леандр
Ответ Долгорукова
Поздняя любовь
Неизвестное письмо Гоголя
Вояж «Пиковой дамы»
Пистолеты де Баранта
Графиня из Висбадена
Что отыскала графиня Клотильда в старом шкафу
Дневник Джона Рэндольфа Клея
История одного путешествия
Почтовый адрес: Рим, площадь Виллы Волконской
В архиве Зинаиды Волконской
Одесские рисунки Зинаиды Волконской
Жена английского посла
Вилла в Сорренто
Записки Каролины Собаньской
Знаете ли вы эту княгиню Голицыну?
Воронцово
Сокровища Килгура
Книга Пушкина в библиотеке Гёте
Пушкин и Гейне: попытка «странного сближения»
Тайна пушкинской рукописи
Холодная осень
Потомки «Левушки»
История одной любви
Старый Пушкин
Иллюстрации
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Владимир Фридкин
Из зарубежной пушкинианы
Большая часть фотографий в этой книге сделана автором и опубликована впервые.
Памяти мамы
Как создавалась эта книга
Эта книга не столько писалась, сколько составлялась и редактировалась. В нее вошли
Начало было положено заданием моего школьного друга Эйдельмана поработать над архивом друзей Пушкина, князя А. Б. Козловского и Я. Н. Толстого, «выплывшего» в 70-х годах неизвестно откуда и объявившегося в Парижской национальной библиотеке. Перед моим отъездом в Париж Натан сказал:
— Мне, историку, по понятным причинам ехать за границу не разрешают. А тебя, физика, по непонятным причинам туда пускают. Найди время и загляни в отдел рукописей на улице Ришелье.
Время было советское, и Натан забыл, что по тем же «понятным» причинам меня не выпускали на Запад почти пятнадцать лет. Но потом я удостоился международной премии за создание первого в мире ксерокса. За премией надо было ехать в США, и меня стали выпускать. Сначала изредка, потом — чаще. И я стал выкраивать время для работы в западных архивах. Так вышли три моих пушкинских книги: «Пропавший дневник Пушкина» («Знание», 1991), «Чемодан Клода Дантеса» («Книжный сад», 1997) и «Дорога на Черную речку» («Вагриус», 1999). Как только работа по физике стопорилась (это бывает всегда и у всех), я брался за литературную. Вроде тех самых хитрых папаш у Маяковского («землю попашут — попишут стихи»).
Под прицелом я держал библиотечные и семейные архивы на Западе. Они были мало исследованы: в них было трудно попасть из-за железного занавеса. А семейные архивы — это не только новые документы. Это еще и живые люди и их судьбы, пушкинские потомки, от которых до Пушкина, по выражению Эйдельмана, — два, три рукопожатия. Это еще и воспоминания, перешедшие в наследство от отца и деда. Аура, воздух пушкинского времени. У нас он за три четверти XX века рассеялся колючими ветрами, дувшими от Святогорья и Финского залива до восточных хребтов ГУЛАГа. А в чужом краю, в старых русских домах Латинского квартала, среди седых развалин Вечного города, где и не ступала нога Пушкина, этот быт, этот воздух как бы застоялся. Его перенесли сюда изгнанники.
Правильно было бы назвать эту книгу «Моя зарубежная пушкиниана». Ведь охватить все сокровища, хранящиеся на Западе и еще ждущие своего возвращения на родину, одному человеку, и даже одному поколению, не под силу. Поэтому эта книга — лишь география моих путешествий, история моих удач и разочарований. Но книга под названием «Моя зарубежная пушкиниана» уже существует. Так назвал свою небольшую книгу Сергей Лифарь, великий танцор, балетмейстер и страстный пушкинист. Не хотелось бы повторяться.
Поэтому я назвал книгу «Из зарубежной пушкинианы», чтобы не вводить читателя в заблуждение. Автор льстит себя надеждой, что она заинтересует читателя, заставит задуматься над связью времен и преемственностью русской культуры.
В. М. Фридкин Москва сентябрь 2005 г.
Один день в Сульце
Тот незабываемый день я неожиданно пережил снова несколько лет спустя, в гостях у профессора Нитше.