Из жизни ангела
Шрифт:
Авразил покраснел.
– Сконфузился скромник! Такой план придумал и краснеет. Хорошо, голубочки занимаются своими любимыми невинными играми, а мы? Как мы сбежим и как попадем на планету ученых?
– Я думал, можно воспользоваться вашим переходом. Так мы сразу на 327ой из-под земли вылезем.
– А где залезем в переход?
– На другой модели.
– Разбежался! Чтобы выйти в мире надо войти в Аду. А тебя даже из Небес не выпустят. И обратно не получится. Вы с Липатием в наши коридоры не поместитесь. Они на ангелов не рассчитаны.
– Тогда не знаю. Остановимся в 328-ой модели, подумаем. Я там, кстати, шлюз разблокировал.
– Это же пустой купол от ЗМ-3.
– Я туда новый мир переселил.
– Какой?
– Мир Театра. Их купол совсем одряхлел. Того и гляди
– Знаю, бывал. Правильно. Актеры могут помочь.
Однажды Богу было скучно. Ему надоело творить миры по смете. Рентабельность, энергия веры, - хотелось чего-нибудь для души. И Всевышний придумал театр. Главная особенность этой модели - ее бесполезность. Никаких установок, никаких ограничений, плоских граней или тупых углов.
В обстановке строжайшей секретности Бог призвал Дьявола. Дьяволу идея понравилась. Они сразу договорились: к энергосборникам модель не подключать. Даже не устанавливать шлюз и подземный переход: им они не нужны, а подчиненным доступ будет закрыт.
Модель получилась на славу. Актеры, режиссеры, драматурги и прочий сценический люд были уморительны в своих мелких интрижках, предательствах и изменах; в своих исканиях, терзаниях и самопожертвованиях. Разгул и аскетизм, гордыня и смирение, мужество и трусость - невозможно было подобрать ни одной пары крайних, взаимоисключающих понятий, которые не уживались бы в душе любого обитателя Мира Театра. Понятно, что ни о каких энергосборниках и речи быть не могло: на фильтрах разоришься. Такая гремучая смесь переживаний, фантазий, идей, слов и моралей разнесла бы в клочья планету, не находи она выход в творчестве.
Бог и Дьявол держали модель в секрете, изредка навещая ее, чтобы (в этом они не признавались даже себе) прикоснуться к ее стихийной, первобытной силе.
Бывали, конечно, кризисы, когда казалось все - модель истощилась, но Феникс упорно возрождался из пепла.
После изобретения Авразилом объединителя о мире Театра узнали и на Небесах, и в Аду. Авразил мог стать самым богатым ангелом, если бы пускал всех желающих побывать там за плату. Однако, он плату не брал, просил только хранить тайну. И Мир Театра на протяжении многих вечностей оставался тайной.
Мир Театра, когда на него приземлились черт с ангелом, пребывал в очередном глубочайшем кризисе. Плоские грани, тупые углы и общие места, которых Бог с Дьяволом пытались избегнуть в дни творения, встречались на каждом шагу. Хуже всего было то, что аборигены вдруг увлеклись игрой в политику. Лицедеи, менявшие души героев на души подлецов с ловкостью цирковых жонглеров, а из десяти заповедей превыше всего ценившие одиннадцатую: "Не наигрывай!", - сидели в затхлых залах и от скуки давили мух.
– Не вовремя мы, - сказал черт.
– Поищем, - ответил ангел, - Не все же смелодрамились.
Ангел оказался прав. Высоко в горах они встретили бродячую труппу. Комедианты были пьяны, голодны и веселы. Увидев в небе черта и ангела один артист воскликнул: - Во, бля, дают! Летучий театр!
– Это идея!
– обрадовался черт.
– Какая?
– не понял Авразил.
– Организуем межзвездную бродячую труппу! Размалюемся гримом, сочиним репертуар и вперед, на ржавые мины!
– Думаешь, нас пропустят?
– "Физики и лирики" - слышал фразу? Конечно пропустят!
Ангел воспрянул духом и тут же упал: - Забыл, где находишься? Это модель, какой тебе межзвездный театр?
– Никогда о нуль-транспортировке и гиперпрыжках не читал? Плохо за прогрессом миров следишь. Но сейчас нам и этого не надо. При включенном объединителе сойдет простой фотонный звездолет.
– Простой! Где ты его возьмешь?
– Украдем, - ответил черт ничтоже сумнящеся, - Я на ВЦ-43 видел парочку.
– А пилотов?
– Подкупим. Там же.
Уговорить актеров удалось еще легче, чем раздобыть транспорт. Вскоре, раскрашенный во все цвета радуги фотонный звездолет "Галактический Лицедей" притушил дюзы у границ 327-ой модели, окруженной искривленным пространством.
На пульте Академика загорелась лампа экстренного вызова.
– Говорит капитан патрульного
– Это они! Захватить!
Через несколько часов патруль снова вышел на связь.
– Там актеры.
– Какие еще актеры?
– Не могу знать. Говорят, хорошие.
– Бред! Как актеры, хоть гениальные, смогли отыскать крохотный туннель в парсеках неэвклидки?
– Говорят, по дыму, - в голосе капитана послышалась неуверенность.
– По какому дыму?
– ... Мы вытяжную трубу в курилке за борт вывели, чтобы регенератор воздуха не перегружать. Наверное, дым сквозняком в туннель засосало.
– Сколько раз повторять - не курить в засадах! Курилку демонтировать немедленно. Если мне доложат, что у тебя на крейсере сигаретами пахнет, будешь до конца своих дней колхозные поля патрулировать.
– Так точно.
– Что думаешь делать с актерами? Какой, кстати, у них репертуар?
– Передо мной афиша. Разрешите зачитать?
– Слушаю.
– Гала-представление Галактического Театра "Армагеддон-1001". Участвует вся труппа. Жесточайшая битва сил света и тьмы в лицах. Потрясающие трюки. Музыкальное сопровождение по оригинальным партитурам. Соло на трубе...
– Стой! Что такое эти "силы света и тьмы в лицах"?
– Черти и ангелы! Вся труппа в костюмах! Вы бы их видели!
– прокуренный бас капитана сорвался на восторженный фальцет.
– Увижу. Пусть представляют. Отбой.
Академик отключил крейсер и созвал ученый совет.
Черт, подслушивающий у дверей рубки связи, едва успел отскочить.
– Стоять!
– капитан схватил нечистого за лапу.
– Я, эта, делегация. Актеры бьют копытом. Хотят играть.
– Разрешение получено. Спектакль через час.
– Спасибочки вам, - черт шмыгнул в боковой коридор.
– Авразил! Я сейчас такое узнал! Капитан разговаривал с Академиком...
– Где тебя черти носят?
Вместо ответа нечистый притянул к себе ангела и жарко зашептал ему на ухо.
– Как ты смог определить это по голосу!
– Что я...
– Тс-с! Капитан идет... У нас все готово.
– Отлично!
– капитан, старый космический волк и заядлый театрал, потер в предвкушении руки.
Ангел с чертом собрали актеров. И сразу потерялись среди коллег: костюмы и грим в труппе были выше всяческих похвал.
– Ну, ребята. Все зависит от вас. Игра будет крупная. Ставка больше, чем жизнь.
– Сколько вам нужно времени, чтобы добраться до планеты?
Авразил прикинул.
– Не пойдет!
– громыхнул трагик в костюме Люцифера, руководитель театра, - Зритель столько не выдержит. Быстрее лететь не сможете?
– Мы тебе не ракетные катера, - огрызнулся черт.
– Голова!
– трагик от души припечатал черта по спине, - Гений импровиза! Беру тебя на роли шутов!
– Я уж как-нибудь по прямой специальности.
– Нэ журись, дурыла!
– гигант дружелюбно прогнул нечистому грудную клетку, - Ракета! Вот ключ от всех дверей. Пока служивые будут глазеть на сцену, мы у них катерок уведем!
– Кто за руль сядет?
– спросил Авразил.
– Я!
– Вы умеете?
– Нет таких крепостей, которые не могли бы взять... Пардон, это из другой оперы.
– Где вы научились так водить ракету, - перекрикивая шум двигателя спросил Авразил у трагика.
– Играл пирата в космической феерии. Пришлось окончить курсы пилотов. Сцена не терпит фальши. Йо-хо!
– взревел трагик, ловко дергая рычагами управления.
– Вокруг планеты "критский лабиринт", - сообщил черт, - План я украсть не успел, но кое-что запомнил.
– Пройдем! Его мой дружок придумал. Дедалом звали. Обожал Шекспира!
– Причем тут Шекспир?
– не понял ангел.
– Формулы лабиринта - монологи Шекспира. Главная - монолог Гамлета. Каждое слово - поворот. Нужный - на смысловом ударении. Левый и правый - по очереди, - гремел трагик, - Если ты плохой актер, то из лабиринта тебе один выход - в пасть к Минотавру. А?!
– трагик захохотал, Здорово?! К чему тебе жизнь, презренный червь, коль ты не можешь прочитать Шекспира!
– Что с ним стало?
– крикнул черт.
– С Дедалом?
– С Минотавром.