Из жизни ангела
Шрифт:
Эти нелепые мифы настолько живучи, что невольно закрадывается подозрение: уж не Небесное ли Воинство инсинуациями занимается. Впрочем, с той же долей вероятности можно и Нечистые Силы в чёрном пиаре обвинить.
Конечно, небольшая доля правды в этих страшилках имеется, а как иначе? В самом деле, наполненные вонючей жижей пруды-отстойники грязного оборотного цикла очень похожи на болота, а конвертерные печи для переплавки душ — на чаны. Вот только по адской промзоне никто никогда не бегает с вилами наперевес, аки пьяный пейзанин в разгул сенокоса. Суеты хватает, но
— Кажется, пришли, — Авразил огляделся, но стражей порядка поблизости не было. Вообще, складывалось впечатление, что их уже не ищут.
— «Магазин игрушек»? — прочитала Ангелица вывеску.
— Ага. Им мой давний приятель заправляет. Из низвергнутых пророков.
— Разве есть такие?
— Каких только пророков не бывает!
Внутри магазин напоминал офис небольшой туристической фирмы. Разве только освещение было как в операционной: яркое и бестеневое.
— Сеня! — позвал бывший ангел бывшего пророка.
В соседнем помещении упало что-то тяжёлое, и через мгновение в дверном проёме нарисовался маленький толстый мужчина. Белоснежная рубашка с короткими рукавами, сами руки, лицо и даже лысина пророка были осыпаны чёрной пудрой.
— Авразил! Дружище! Какими судьбами?! Погоди, я сам, — толстяк прикрыл глаза и произнёс, — Эни, бени, раба, квинтер, финтер… ну ни фига себе! — Сеня тяжело вздохнул, — Ладно, подождите, я только переоденусь… Эх, старина, не живётся тебе спокойно!
Авразил улыбнулся. Сеня укоризненно покачал головой и вышел.
— Что-то я игрушек не вижу, — недоверчиво сказала Ангелица.
— Кукол и плюшевых зайцев? — поинтересовался Авразил. — Сеня ими не торгует. Он продаёт особые игрушки.
— Какие?
— Те, которые действительно нужны. Этажом выше у него диагностический центр. Заказчика обследуют, потом Сеня читает его линии Судьбы, и только после этого изготавливается игрушка. Для конкретного человека. Это может быть плюшевый заяц или пожарная машина, или садовый участок в пригороде, или книга… Возможны и крутые варианты игрушек. Со стрельбой и игрой на бирже — всё зависит от истинных подспудных желаний и кредитоспособности клиента.
— Паззлы и калейдоскопы не забудь, — донеслось из соседней комнаты.
— О, да! — улыбнулся Авразил, — Но это уже для совсем безбашенных товарищей.
— Никак не научусь работать с ксероксом: ни одной копии, хотя бы отдалённо похожей на оригинал получить не могу. У секретарши запросто, а у меня… Чай, кофе? — свежеумытое лицо бывшего пророка излучало радушие.
— Лучше с сыром, — ответил Авразил.
— Обижаешь! — оскорбился Сеня, — А то я не помню… Кстати, ты меня не представил своей очаровательной спутнице.
— Не дети, сами справитесь, — буркнул Авразил, устраиваясь за столом.
— Сеня, низвергнутый пророк, — толстяк церемонно поклонился, — А вы, как я понимаю, новая помощница Липатия,
— За что вас низвергли?
— Это долгая и грустная история. Я не люблю об этом рассказывать, но вам отказать не могу.
— Все бы так не любили! — съязвил Авразил с набитым бутербродами ртом.
— Ты жуй-жуй, глотай. А мы пока побеседуем… Видите ли, Ангелица, я с самого детства знал, что я пророк. Но до определённого возраста в это никто кроме меня не верил. И это при том, что все мои предсказания сбывались…
— Вот-вот, — вставил Авразил, — именно, что сбывались. Да будет вам известно, дорогой друг, что пророчества сбываться не должны. Иначе они обретают исключающий толкования смысл.
— Аврик, — задушевно произнёс Сеня, — заткнись, а?.. Так, Ангелица, я на своей, простите, шкуре понял грустную сермяжную правду: «нет пророка в своём отечестве…» И я покинул отчий дом. Я бродил по разным странам и планетам, знакомился с разными людьми и нелюдьми, причём мог и разговаривал с каждым, не меняя одежд. Однако вскоре от меня стали убегать, стоило мне приблизиться.
— Не удивительно, — позёвывая, молвил Аврик, — не меняя-то одежд столько лет….
— …И тогда я вошёл в реку, — продолжал низвергнутый пророк, — И замутились воды речные. Я вернулся на берег, дождался другого дня и второй раз вошёл в ту же реку… И так я проделывал до тех пор, пока воды не очистились, как прежде были чисты…
Сеня мерно рокотал своим нежным баском, Ангелица слушала, словно кролик песню сытого удава.
— …И тогда я понял, в чём моё призвание. Я Пророк Прошлого! Предсказателей и провидцев пруд пруди, но мой дар — в другом. Мои слова обладают способностью, образно говоря, размягчать застывшие нити Судьбы… Вы думаете, что мы творим Будущее из Настоящего? Нет, в действительности мы творим Прошлое. А Будущее и Настоящее — это строительный материал, если не сказать «отходы производства». И мой дар позволяет придать Прошлому законченную форму, идеальную форму…
— Но, простите, а как же быть с грехами? — перебила Ангелица, — А искупление?
— Прошлое безгрешно. Соответственно искупать нечего. Единственно надо осознавать, сколь непостоянно и хрупко Прошлое. Люди и Нелюди, взывал я на площадях и в пустынях, берегите Прошлое Своё, ежечасно, ежемгновенно пестуйте его и лелейте, ибо, утратив крупицу в Прошлом, лишитесь холма в Настоящем и горы в Будущем… Увы, меня слушали и понимали превратно. Люди и Нелюди принялись повсеместно переиначивать своё Прошлое, фальсифицировать и лгать. Они придумали целую науку лжи и нарекли её Историей…
— Короче, Сеню обвинили в пропаганде ереси и низвергли. Теперь он в Аду игрушками торгует, — вмешался Авразил. — Слышь, Творец Прошлого, дай Ангелице спокойно чаю попить… Пошли, поговорим.
— Ты вообще, хоть иногда, думаешь, что делаешь? — напустился бывший пророк на бывшего ангела, едва они заперлись в соседнем кабинете.
— Не шуми. Лучше подскажи, куда нам дальше?
— Всё. Приехали!
— В смысле?
— Дом окружён… Это я тебе не как пророк, а как ясновидящий говорю.
— Чего ж они ждут?