Из жизни ангела
Шрифт:
— То есть как? Уговор был?
— Уговор только Земли касался.
— Не скажи. Договаривались о совместной работе по модели. Название там не фигурировало.
— Теперь фигурирует. Изыди…
— Погоди, погоди! — черт умоляюще сложил лапки и закатил глазки. — Ты наше предложение помнишь? Так вот, место тебя дожидается с удвоенной зарплатой плюс процент с оборота.
— Меня пока не увольняют.
— Так уволят! Ты что думаешь, в приказе будет упомянута Земля? По предсказаниям наших ясновидцев
— Это почему «невозвращении»?
— Сказать не могу — подписку давал. Вот если ты меня с собой возьмешь, мне приказано всемерно содействовать успешному завершению твоей миссии.
Авразил задумался. Ему на удивление легко сошло с рук все перечисленное Моисеем. Что, если черт не шутит? Меняя тогу на рабочий комбинезон и упаковывая в рюкзак книги и сухой паек из манны небесной, он все не мог прийти к решению: брать черта с собой, или нет. «Все равно увяжется. Пусть лучше на глазах будет».
— Собирайся, — хмуро сказал ангел.
— Всегда готов! — черт ловко отсалютовал хвостом.
Авразил подошел к апостолу Петру.
— Ну, не поминай лихом, дядя Петя. Прости, если что не так.
— Я тут тебе припас на дорожку, — апостол протянул баул.
— Что там?
— Рыбка. Копчененькая. Собственного изготовления.
— Копченая?! — изумился Авразил, — Это, где ж ты?
— Я одну из ихних труб приспособил, — Петр покосился на черта. — Наш-то, божественный огонь без дыма, без копоти.
— Во даёт! — восхитился черт. — Он там рыбу коптит, а мой кореш из кочегарки уже третий выговор схлопотал за падение тяги и снижение производительности.
Авразил его проигнорировал.
— А внизу? Варенье?
— Мурка там. В магнитной банке. Она тебе пригодится. Дыра умная. Командам обученная.
— Ага! «Жрать», «спать», и… — нечистый захохотал.
— Умолкни! — прикрикнул на него Авразил.
Петр поставил баул на пол, неуклюже обнял ангела и троекратно облобызал. Затем, не говоря больше ни слова, отвернулся и, загребая ногами пыль веков, ушел. Авразил вздохнул.
— Слышишь, Авразил, — вырвал ангела из задумчивости нечистый. — Ты ничего не чуешь?
— Нет.
— Беллетристом потянуло!
— Каким?
— Да все тем же. Кто про последний день модели накропал.
— Ну и что?
— А то! Действовать надо, а не вздыхать. Мы, можно сказать, творим историю на глазах изумленной публики. Ведь каждое наше слово записывается!
— Пусть.
— Вот зануда! А ты заметил, — мой образ получается более выпуклым, более жизненным, не то, что твой — дух бестелесный.
— Мы ангелы в чем-то такие и есть.
Черт с кривой ухмылкой окинул взором крупную коренастую фигуру
— Особенно ты, — подытожил нечистый, — Ладно, пора в путь.
Авразил подошел к пульту энергосборника и набрал на клавиатуре код включения объединителя.
Дверь шлюза скользнула в сторону, и ангел с чертом оказались в черной пустоте. Далеко-далеко тускло светилась лампа первой модели. Больше всего при использовании объединителя Авразил не любил долгие перелеты с одного мира на другой. Поудобнее подтянув лямки рюкзака, он сжал зубы и рванул вперед. Пустота засвистела в ушах.
Рядом крутился черт. Похоже, нечистый не страдал боязнью открытого пространства. Он носился взад-вперед, размахивая коричневым саквояжем свиной кожи, плевал на пролетающие мимо астероиды, а одной комете так прижал хвост, что та заверещала дурным голосом и, сбившись с курса, врезалась в шлюзовую камеру.
— Эй, Авразил!
— Отстань.
— Философские беседы вести будем?
— Нафиг?
— Ну, как же! Я — черт, ты — ангел, летим меж миров. Нам положено!
— На то, что положено…
— Хам ты, Авразил.
— Да пошел ты!
— Скажи мне, ангел небесный, ты хоть одну книжку, кроме инструкций, прочитал?
— Прочитал.
— Букварь, да?
— А ты читал?
— Только не надо стрелки переводить! — черт плюнул в очередной астероид и радостно воскликнул, — Хорошо летим! Чего ты лиру не взял? Песни б попели. «На воздушном океане, без руля и без ветрил…»
— Не ори, и так противно. Лучше имя свое назови. Скоро полвечности, как знакомы, а имени твоего не знаю.
— Зови меня чертом. Других чертей рядом нет, не ошибешься.
— А имя секрет, что ли?
— Конечно. Это вам, ангелам, позволено являться или не являться, а нам: вынь да положь. Стоит имя назвать — вызовами замордуют. Взять, например, Воланда, а лучше Асмодея: он, бедный, и псевдонимы менял — все равно вычисляли. Хоть в бутылку лезь! Хорошо у нас один, не буду называть его имени, выкрутился. Сначала баки пудрил: «Я часть той силы…» А потом назвал профессию…
— Это ты про Мефистофеля?
— Я сам мефистофель. Второго разряда.
— Уже второго? Растешь… Я давно хотел спросить, ваша хромота — профессиональная болезнь? Низвергали с Небес только вашего шефа, а хромают даже уборщицы…
— Ты, Авразил, хоть и старший ангел, а дурак. Представь, приходит вызов. Принимает его дежурный мефистофель. Сегодня дежурит прыщавый вьюнош, тощий как жердь. А назавтра — толстяк в годах, вроде тебя. Должна же быть у них хоть одна общая черта — рогами, копытами и хвостом не всегда можно воспользоваться.