Из жизни императрицы Цыси

Семанов Владимир Иванович

Разумеется, возможен и другой вариант: перед нами китаец, получивший европейское образование или сочинявший свою книгу с помощью иностранцев. Во всяком случае, Вэнь Цзин первый из известных мне авторов сравнил Цыси со знаменитыми европейскими интриганками: Мессалиной, Фульвией, Юлией Агриппиной, Екатериной Медичи. Впоследствии эту линию продолжил, например, англичанин Р. Холл, напомнивший о королеве Виктории, которая, как и Цыси, обожала драгоценности, преследовала каждое вольное слово, притворялась крайне озабоченной судьбами народа — когда случайно оказывалась в провинции. Но его аналогия выглядит более частной, чем сравнение Вэнь Цзина.

В 1904 году на китайском языке вышла «Тайная история Цин», подписанная псевдонимом

Югуй. Автор этой книжки весьма радикален по своим взглядам — неудивительно, что другие его сочинения по истории маньчжурской династии появились в революционном журнале «Миньбао» (1908).

Работы Лян Цичао, Вэнь Цзина, Мэньши таньху кэ, Югуя — это, по существу, антиманьчжурские памфлеты, ценные не только своей фактической стороной, но и прогрессивной, чаще всего справедливой тенденциозностью. Авторы европейских работ о Цыси восприняли некоторые достоинства таких памфлетов, хотя надо сказать, что в западной литературе критическое отношение к вдовствующей императрице зародилось раньше, чем в китайской.

Наибольший интерес у европейских авторов Цыси вызывала накануне революции 1911 —1913 годов. Вышли книги англичан Дж. Блэнда, Э. Бэкхауза и П. Сэрджента, китайского эмигранта во Франции Г. Ле Су и др. Впоследствии внимание к Цыси на Западе проявляется несколько реже. Например, в 1936 году вышла книга итальянца Д. Варе, который долго служил в китайском посольстве в Риме, а затем был назначен итальянским консулом в Китай. Краткий очерк о Цыси в законном соседстве с Цинь Шихуаном и Чан Кайши появился в 1948 году в книге англичанина Б. Мартина, однако эти личности рассматриваются чуть ли не наравне с Лао-цзы, Конфуцием, Ду Фу, Юэ Фэем, Пу Сунлином и Сунь Ятсеном. Более серьезным представляется опубликованное в 1949 году исследование американца У. Хасси, но особой положительной эволюции в освещении Цыси на Западе не наблюдается. Скажем, труд Блэнда и Бэкхауза немногим хуже работы Хасси, а в 1965 году в Лондоне вышла книга Ш. Холдейн, которая представляет собой шаг назад от обоих этих сочинений и совершенно не учитывает китайских источников.

Очень важный материал о Цыси, опять-таки недостаточно учитываемый, дает мемуарная литература, прежде всего воспоминания фрейлины Юй Дэлин («принцессы Дерлин») и ее младшей сестры Юй Жунлин. Первое из этих сочинений, переведенное на английский и немецкий языки, было довольно популярно в начале века, но сейчас, к сожалению, почти забыто, а второе появилось на китайском языке лишь в 1957 году и пока не переводилось даже в отрывках.

Как явствует из их автобиографических повествований и других источников, Юй Дэлин и Юй Жунлин были дочерьми полуамериканки и маньчжурского сановника Юй Гэна, служившего посланником Китая в Японии (1895–1898), а затем во Франции (1899–1903). Японским языком девушки не успели овладеть, но французский и особенно английский знали великолепно, что было тогда большой редкостью для Китая.

Именно благодаря знанию иностранных языков, соединенному с аристократическим происхождением, сестры Юй стали фрейлинами вдовствующей императрицы, которая правила Китаем почти полвека. При этом Юй Дэлин была переводчицей самой Цыси, а Юй Жунлин чаще всего переводила ее племяннику, либеральному императору Гуансюю, тогда уже лишенному реальной власти. Подобное распределение обязанностей удивительно соответствует характерам сестер и тех монархов, которым они служили: Юй Жунлин явно живее, чистосердечнее, мягче как человек и в то же время критичнее по отношению к цинскому двору, чем Юй Дэлин. Рассказы последней о том, будто она пыталась склонить Цыси на реформы или удостаивалась откровенных бесед со стороны императора, вряд ли заслуживают доверия, так как Юй Дэлин сама не отличалась прогрессивностью, а Гуансюй был достаточно умен, чтобы заметить это.

Интересные воспоминания о вдовствующей императрице принадлежат американской художнице Кэтрин Карл, которая в начале XX века писала портреты Цыси

и была единственной иностранкой, надолго допущенной к китайскому двору, — в этом отношении ее книга уникальна. Вообще мемуарной литературе присущи черты, каких нет или почти нет в других сочинениях об императрице: например, эффект (по крайней мере внешний) безусловной подлинности, обилие конкретных бытовых деталей. В романах и пьесах о Цыси, о которых я еще скажу, тоже немало выпуклых деталей, но они не всегда конкретны, так как многое в них идет не столько от жизни, сколько от литературной традиции. Вместе с тем мемуаристы недостаточно глубоко раскрывают политическую деятельность Цыси и совершенно не касаются ее любовных похождений (вероятно потому, что описывают главным образом ее последние годы, а может быть, и потому, что оберегают ее «честь»): тут их данные нуждаются в серьезных дополнениях.

Мемуарная литература об императрице существует почти исключительно на китайском и западноевропейских языках. В России еще на рубеже XIX—XX веков печатались небольшие работы, посвященные Цыси (Я. Я. Брандта, В. В. Корсакова и др.), важные сведения о ней можно найти в книге С. Л. Тихвинского «Движение за реформы в Китае...», в коллективном труде «Новая история Китая» и в сборнике материалов «Восстание ихэтуаней», но в целом жизнь знаменитой китайской правительницы освещена на русском языке крайне недостаточно.

Особенно плохо известны у нас (да и в большинстве других стран) художественные произведения, в которых воссоздан образ Цыси, а к этим произведениям принадлежат, например, такие интересные романы, как «Цветы в море зла» Цзэн Пу, писавшиеся в 1905–1930 годах, и «Сказание о тринадцати маньчжурских императорах» Сюй Сяотяня, впервые опубликованное в 1926 году. Оба эти автора были в той или иной мере связаны с революционным движением. Следует отметить также книгу Цай Дунфаня «Простонародное сказание по истории Цин», впервые вышедшую в 1916 году. Она написана архаичнее, суше романа Сюй Сяотяня, но зато более документально. Документальность эта, разумеется, относительна. Например, в обоих романах несколько упрощенно показан ход и разгром реформаторского движения в Китае конца XIX века; бегство вождя реформаторов Кан Ювэя нарисовано чересчур поспешным: он даже никого не предостерегает об опасности (по-видимому, на авторов, в принципе прогрессивных, тут повлияли разные сплетни, пущенные о Кан Ювэе). Но, скажем, действия Гуансюя нарисованы у Цай Дунфаня более решительными, чем у Сюй Сяотяня, и это ближе к исторической правде.

Все упомянутые романисты пользовались художественным вымыслом, однако не так широко, как могли бы. Это связано с большой точностью, историзмом, присущими эстетическому мышлению китайцев, а также с тем, что названные романы в той или иной степени принадлежат просветительному этапу развития литературы, отмеченному тягой к документальности. Особенно характерно для романа Цзэн Пу, фактической основе которого посвящены специальные статьи и даже книги.

Кроме романов на китайском языке имеются по крайней мере четыре пьесы, отражающие важные моменты в жизни последних маньчжурских правителей: «Неофициальная история цинского двора» Ян Цуньбиня, «Судьба цинского двора» Яо Синьнуна, «Евнух Ань Дэхай бесчинствует на императорском корабле» Чжоу Тяньбэя и «Император Гуансюй и наложница Чжэнь» У Тайсюя и Чжоу Тяньбэя.

Первая из этих пьес, носящих ярко обличительный характер, была задумана в нескольких частях, но мне удалось познакомиться лишь с первой, хотя и весьма обширной частью, посвященной периоду японо-китайской войны 1894–1895 годов. Рисуя крайнюю пассивность Цыси в борьбе с японцами, автор явно намекает на двурушническую политику гоминьдана во время новой японо-китайской войны (1937–1945): не случайно пьеса вышла в 1943 году под редакцией известного писателя Мао Дуня, который сам тогда создал немало произведений, направленных против японских захватчиков и их китайских пособников.