Из жизни непродажных
Шрифт:
– Этот… Сергунчик, такой ангелочек на вид, таракана не обидит, и вдруг - убийца! Да еще и киднепер! Офигеть, как все в жизни странно… - задумчиво сказал Матросов.
– А как на него вышли-то?
– Да как… Карцева эта - его родная тетка, они друг у друга - единственные родственники. То есть - наследник ваш Кобылкин. Мы когда ее квартиру смотрели, кроме сберегательной книжки, ничего ценного не обнаружили, хотя квартирка упакована - будь здоров! И сумма на ее счету лежит немалая. А ты знаешь, кем и где она официально служила? Медсестрой в районной больнице! Такой диссонанс мне не понравился, и я тщательно
В это время зазвонил телефон, капитан минуту молча слушал, потом положил трубку и подхватился с места.
– Засекли вашу «ладу», ведут по трассе. Едет на юг. Ну, все, я поехал!
– А я?
– Что - ты?
– Я, Петрович! Может, помнишь: я пять лет у тебя в отделе прослужил…
Капитан несколько мгновений подумал, потом махнул рукой:
– Ладно, поехали!…
В промозгло-холодном «уазике» Васильев сел рядом с водителем, Матросов пристроился рядом с двумя милиционерами, похожими на переодетых для маскарада подростков. «Совсем ментура кадрами обнищала: на задержание убийцы пацаны едут», - с тоской подумал Матросов.
Неудобно извернувшись на сиденье, чтобы видеть собеседника, капитан продолжил начатый в кабинете рассказ:
– Так вот, Санек, узнал я, что Карцева состояла в любовной связи со Степаном Антоновичем Байкиным, бывшим редактором «Объектива». А нынче он у Царькова связями с общественностью заведует. Как это по-иностранному называется?
– Паблик… - мрачно начал Саша.
– Во-во, этим самым - пабликрылейшыном. Тьфу ты, я ж про это уже вам с Олегом рассказывал!… Ну, ладно… А племянник Сережа у его крали в подручных ходил, и я хоть неопровержимо сам себе его преступное деяние доказал, но решил походить за ним - мало ли как он связан с нашими фигурантами… А никак! Самостийно он решил Карцеву в расход пустить… И в квартире он после убийства наверняка пошарил. Карцева эта главным дилером и была, поэтому и денежка у нее водились…
Захрипела рация.
– Да! Что у вас?
– ответил капитан и тут же приказал водителю: - Едем в Петушки.
– Он в Петушках?!
– ахнул Матросов.
– Там же Светлана с детьми…
– Черт! Что он задумал?
– Теперь у капитана зазвонил телефон.
– Да! Что? Куда еще? Так! Следите, но чтобы ни гу-гу мне! Витя, прибавь газу!
– Что там стряслось, Петрович?
– Он куда-то увозит вашу Камневу.
– Ни фига себе!!!
Надсадно ревя мотором, машина затряслась по кочковатой районной дороге в почти безуспешной попытке ехать быстрее.
– Это он что, как заложницу ее взял?
– А черт его, психа, разберет!
– Капитан снова извернулся в кресле и критически оглядел своих «бойцов».
– План захвата надо менять. Да, Санек, напрасно ты с нами поехал… Ну что, орлы, заложников спасать вам еще не случалось? Да, ребята, здесь бы лучше ОМОН…
В тумане замаячил серый прямоугольник, а на нем - темное пятно. Лана сморгнула и теперь поняла, что прямоугольник - это крохотное окошко, а пятно - лицо Сергея.
– Вам лучше?
– заботливо спросил он.
– Вот, выпейте.
Он поднес к ее лицу кружку, запахло кофе. Лана дернулась, чтобы сесть и взять питье, но ничего не
– Не волнуйтесь, я сейчас все объясню… Она с недоумением смотрела на него.
– Да уж, объясни…
– Я вас спасаю, Светлана Платоновна. Муж вас бросил с детьми в этой деревушке, а сам уже, небось, за границей… А я вас люблю, так люблю…
– Стоп, Сергей! Ты бредишь? Развяжи меня сейчас же!
– Лана заворочалась в своем коконе, стараясь освободить хотя бы руки.
– Нет, я не брежу, Светлана… Платоновна! Я вас развяжу, конечно. Но только когда вы все узнаете и согласитесь на мои предложения.
«Он псих, - холодея, догадалась Лана.
– Что же делать?»
После дурацкой сцены ревности, устроенной Олегом, Лану поклонение этого мальчишки только раздражало. Он был тихо назойлив: стоило ей войти в их рабочую комнату - вскакивал, помогал снять куртку, тащил кофе… Молча. Как паж… Компьютер ее он постоянно усовершенстовал. И сопровождал каждое ее движение обожающим взглядом. Впрочем, в ее жизни начались такие события, что о существовании юного поклонника она вспоминала лишь тогда, когда видела его.
Но как же он нашел их?!
– Сережа, помоги мне хотя бы сесть…
Он тут же кинулся выполнять ее просьбу, усадил, подсунув под спину какой-то тулуп, еще что-то…
– Вот спасибо! Дай пить!
– Он поднес к ее губам кружку остывшего и слишком сладкого кофе. Она сделала пару глотков.
– А теперь рассказывай. Как ты нас разыскал?
– Это просто, Светлана Платоновна. «Маячок» в куртке вашего Тимофея. Не понимаете?
– Он усмехнулся. Усмешка была жесткой. Сейчас он перестал напоминать ангелочка.
– Это ведь я со своей теткой тогда мальчишку выкрал… И убил ее тоже я. Да вы не пугайтесь! Вам я ничего плохого не сделаю. Я убиваю только тех, кого ненавижу! Папаше своему на тот свет уйти помог. И сестрицу его туда же проводил… А вас я люблю. Только вы меня можете спасти.
– От чего спасти, Сережа?
– еле шевеля словно заледеневшими губами, прошептала Лана.
– От меня самого. С вами я другой, потому что вы - настоящая. Добрая. Веселая. Справедливая.
Он так и стоял на коленях перед лежанкой с тех пор, как поил Лану кофе. Но теперь его поза стала молитвенной. Он входил в экстаз, и Лана поспешила переключить его мысли.
– Скажи, зачем вы Тимку… тогда?…
Он моргнул, словно очнувшись от чего-то, помолчал, потом поднялся в полный рост и неохотно заговорил:
– Так совпало все… Так в узелок скрутилось… И Байкин вашего мужа из газеты хочет прогнать, и тетка моя ему отомстить хотела… Вы не знали, что когда она в Чечне медсестрой служила, у них что-то было, и он ее потом… проигнорировал? Короче, все эти дела с фотками и с похищением задумывались, чтобы вас рассорить, напугать и… ну, имидж вашему мужу подпортить. Они думали: то да се - и он согласится газету отдать назад. А я тетку взял и кокнул!
– вдруг захихикал он.
– Я ж не думал, что им это только на руку будет! Просто она меня достала - окончательно и бесповоротно!… Ну, и все, в общем-то. Теперь мы с вами должны уехать далеко-далеко и подождать полгода. Потом я получу остатки теткиного наследства - основное-то я и так уже взял!
– и будем жить долго, богато и счастливо!