Из жизни полковника Дубровина

Шахмагонов Федор Федорович

Вопрос бессмысленный.

Старшина открывал в купе двери, перебудил пассажиров, но Притыкова нигде не было. Исчез и пассажир.

Я застал всех в сборе. Дежурный по станции, старшина, Василий и пассажиры.

И уже раздавались вопросы:

– Что случилось?

– Кто убежал?

– Ограбили? Кого ограбили?

Василий подошел к окну и приподнял белую занавеску. Оглянулся на меня. Поднял руку и что-то растер на пальцах. Я его понял, закрыл за собой дверь в купе.

Василий тихо сказал:

–

Окно открывали на ходу поезда... Крупная пыль на занавесках...

Я попросил его осмотреть все на месте, назначил встречу в Рязани. Вышли на перрон.

Поезд тронулся. Я пошел с сержантом в милицейскую комнату.

Опередил! Неужели на этом роковом перегоне, где мы могли встретиться со Шкаликовым, он опять, опять оказался впереди.

Я уже знал от проводницы, что пассажир с восточным лицом вошел на станции Шилове и исчез... Исчез и Шкаликов.

В милицейской комнате надрывался телефон. Артюхин снял трубку. И вдруг изменился в лице. Прикрыв мембрану, с испугом доложил:

– Звонят из Дома приезжих... Тут, недалеко... От Дома приезжих угнали грузовую машину... Только что угнали... Притыков?

– Притыков!
– ответил я старшине, не желая посвящать его во все сложности этого дела.

А произошло вот что.

Гусейнов незаметно вышел из другого вагона, где его мы и не ждали, затерялся в темноте, наткнулся на машину и погнал ее.

– Ну, это мы догоним!
– воскликнул бодро старшина.

– Мы сейчас на посты сообщим!

– Я сам сообщу!
– унял я его рвение.

Не расскажешь же старшине милиции, какие в ту минуту одолевали меня противоречия. Василий заметил в купе пыль на белых занавесках. Разбитая бутылка, разбитый стакан... Вероятно, в купе открывалось окно. Если оно открывалось, то совершено преступление.

Подошла "Волга". Я вышел навстречу Авдюшину.

Па переезде он встретил показавшийся ему подозрительным самосвал ЗИЛ-130, он хотел было его задержать, но торопился ко мне.

– Вы разглядели кабину самосвала?
– спросил я Авдюшина.

– Мы ослепили его встречным светом на переезде...

В кабине сидел одни человек за рулем... Мне показалось, товарищ полковник, что водитель похож на того, кого вы ищете.

– На кого? На Притыкова или на Гусейнова?

– Нe на Притыкова... Притыков маленького росточка... Этот высок, у него восточный тип лица... Поэтому я и хотел задержать... Не знал... Не было вашей команды! Но мы его догоним! Немедленно догоним. Здесь он никуда не уйдет! У нас отличные посты ГАИ...

Я оглянулся на старшину милиции Артюхина, попросил его связаться с дежурным по станции Проня и от моего имени организовать тщательнейший осмотр перегона между Шиловом и Пропей.

Искать надо было труп выброшенного из поезда человека...

Старшина милиции побежал

к селектору, Авдюшин - к машине. И мы в погоню...

Авдюшни не напрасно утверждал, что посты ГАИ у них отличные. Он тут же из машины связался по рации с постами в Шилове и Соколовке. Куда бы ни свернул с проселка самосвал, налево или направо, он был бы перехвачен. Радиоволны опередили его сразу и намного...

Ночь... Выпала на асфальт роса. Мы остановились на шоссе. Вышли с Авдюшиным.

Покрышки самосвала наволокли с проселка пыль на мокрый асфальт и четко пропечатали следы. Самосвал повернул направо к Рязани...

К Рязани... К областному центру, к железнодорожному узлу, к точке, где он мог встретить наибольшую насыщенность милицейских постов? Не может быть, чтобы он сворачивал по наитию, не обдумав, куда свернуть?

Если бы он почувствовал хоть в какой-либо степени, что кто-то идет по его следу, он повернул бы налево, подальше от Рязани, в районы поглуше... Стало быть, он спокоен... Надо ли его пугать?

Мы выехали на шоссе. Шофер нажал на акселератор, стрелка спидометра склонилась до отказа направо.

ЗИЛ-130 снабжен восьмицилиндровым двигателем. Это быстроходная машина. До Рязани было пятьдесят километров. Мы должны были его догнать где-то на полпути.

Авдюшин вызвал навстречу оперативную машину ГАИ. Мы его взяли бы в коробочку. Действительно, деваться ему было некуда. Оставалось одно-бросить машину и скрыться в поле. На всем пути от Прони и до Рязани леса не было.

Я чувствовал, как шофером и Авдюшиным овладевает азарт погони. У меня азарт проходил. Или мы возьмем его, или он уйдет, обнаружив нашу погоню.

Я казнил себя за то, что мы не успели к Шкаликову, надо было опередить этого господина!

Кто же ему сказал, что Шкаликов жив? Кто? Кто ему указал его адрес? У Шпаликова журналы со статьями Раскольцева, фотография. Конечно же, это луч света во мраке. Без этого обстоятельства Сальге не нашел бы Шкаликова... Это пока еще смутно прорисовывалось, но я решился на риск!

Я попросил Авдюшина включить рацию и приказать встречной оперативной машине, не останавливаясь и не задерживая самосвала, следовать нам навстречу. Авдюшин поразился. Он не удержался:

– Товарищ полковник, вы за наших товарищей из ГАИ боитесь?

– Передайте также на пост Соколовку, - продолжал да и на все посты ГАИ, чтобы этот самосвал нигде и ни при каких обстоятельствах не задерживали...

Авдюшин понял, наконец, что вот теперь и начинается наша операция.

Вернемся немного назад.

Милиционер Рыжиков очень переживал свою ошибку.

Сальге приехал в село к Притыкову. Как мы знаем, Притыкова не оказалось. Ему нужно было, конечно, ухватиться за его след. Он отправился в колхозную чайную.