Из жизни полковника Дубровина
Шрифт:
Я верил Шкаликовой, что она не открылась незнакомцу, что она действительно с ним не разговаривала, что она ни с кем не поделилась своими догадками, что се муж жив, и, уж конечно, никому не говорила, что регулярно получает от него алименты.
Мог ли кто еще знать, что Шкаликов жив? Мог ли этот незнакомец, мог ли Сальге (мы теперь знаем его имя) искать Шкаликова через других лиц? Этого мы тогда нe знали
Подняли архивы. След, как это ни было удивительно, все же нашелся. Что побудило старшего лейтенанта Колобкова из особого отдела 39-й гвардейской стрелковой
Именно там, на подступах к Познани, "группа Шкаликова" вышла к нашим войскам, В протоколах допроса она так и именовалась группой Шкаликова. Их было четверо. Шкаликов Сергей Николаевич, рядовой до пленения, год рождения 1920. В плен был взят, как он сам показывал, после ранения под Ярцевом осенью сорок первого года. Под Ярцевом попала в окружение наша часть. Установить, попал ли Шкаликов в плен раненым, или, поддавшись панике, он поднял руки, сейчас уже не представлялось возможным.
Значился по материалам дела в группе Шкаликова некто Власьев Николай Павлович. В плен он попал на Северном Донце в августе 1943 года. Лейтенант, артиллерист.
Следующим в списке стоял Алексей Алексеевич Раскольцев. Год рождения 1922. В бои он вступил под Ярцевом и сразу же попал в плен. Опять же показание: взят в плен после, тяжелого ранения. Младший лейтенант. Закончил ускоренные командирские курсы.
Подполковник Анатолий Иванович Голубев, свое звание в лагере для военнопленных он скрывал, выдал себя за шофера. В плен был взят в Белоруссии в июле месяце сорок первого года немецкими танкистами.
Бежали из лагеря для военнопленных под Познанью...
Колобков тщательно записал рассказ о побеге всех четверых. Все в этих показаниях совпадало. Наиболее полным и интересным, хотя несколько и суховатым, мне показался рассказ Голубева.
Вот выдержка из протокола допроса:
"Следователь. Скажите, как вы познакомились в лагере с Сергеем Николаевичем Шкаликовым?
Голубев. Совершенно случайно... Это было где-то перед Новым годом... Наступал год сорок пятый. Я всю войну провел в лагере для военнопленных неподалеку от Познани... Работал... Герой из меня не получился...
Следователь. Какого рода работы вы выполняли?
Голубев. Скрывать не буду...
Следователь. Я этого не советовал бы делать.
Лагерь освобожден. Мы это легко можем установить.
Голубев. Работал... Немцы оборудовали заново и перестраивали форты и крепость в Познани. Было много земляных работ... Лопатой работал. Землекоп.
Следователь. Вы показали в лагере, что по профессии вы шофер...
Голубев. Показал. Но это их не интересовало. Машину они мне не доверили.
Следователь. Итак, вы познакомились со Шкаликовым в канун Нового года.
Голубев. Нe помню, какого это было числа. Мы не следили за числами по календарю. В это время наша авиация бомбила железнодорожные узлы, где скапливались немецкие войска. Разрывы были слышны и в лагере.
Из военнопленных
Но тогда много появилось "новеньких". Немцы отступали и переводили военнопленных из тех районов, куда вступала Красная Армия. В этой же бригаде оказались Власьев и Раскольцев. Они тоже были переведены из других лагерей. Раскольцев утверждал, что он по случайности выбрался живым из Майданека.
Следователь. Вы тогда знали, что такое Майданек?
Голубев. Я и сейчас хорошенько не знаю, что это такое. Я знал, что есть такой лагерь под Люблином. Мы его название произносили шепотом. Плохо, но и у нас работал свой "вестник". В Майданек отправляли тех, кто уже не мог работать на земляных работах. Отправляли и тех, кто решался на побег и попадался. Мы его называли между собой "преисподней"... Это была смерть.
Следователь. Шкаликов рассказывал, как он попал в плен?
Голубев, Рассказывал... Был ранен. Попал в плен без сознания. Но это все так говорили: ранен, контужен...
Проверить я не мог и не очень-то вникал в его рассказ...
Следователь. Но он был организатором побега... Вы должны были бы иметь к нему доверие.
Голубев. А если бы я ему не доверял? Что это изменило бы? Мы все были обречены. Все, кто имел какое-то отношение к строительству укреплении. Я доверял ситуации. А ситуация была удобна для побега. Это могло прийти в голову любому из нас. Шкаликов сообразил первым. А может быть, и не первым. Он первым рискнул заговорить об этом с товарищами. Мы расчищали железнодорожные пути на больших станциях. Все было в завалах: обрушенные здания, провалы в стенах. Вокруг лес... Мы знали, что в лесах нет немецких частей, что они сосредоточены в крепостных фортах. По слухам, в лесах действовали польские партизаны. Бригада десять человек. Сопровождает нас одни автоматчик. Из инвалидной команды. Нам попался немец лет пятидесяти пяти.
В очках. Равнодушный. По-моему, он всего боялся. Десять человек могут уйти от одного автоматчика, когда кругом пожары, руины, обвалы. Шкаликов предложил бежать. Двое должны были вырвать у немца автомат.
Он мне предложил напасть на немца.
Следователь. Почему именно вам?
Голубев. Не знаю... Власьев присоединился к нам в самую последнюю минуту. Заранее с ним Шкаликов не сговаривался.
Следователь. Кто-нибудь собирался бежать с вами из вашей бригады?
Голубев. Собирались...
Следователь. Почему никто с вами больше не ушел? Вас ушло из десяти только четверо...
Голубев. На этот вопрос ответить невозможно... Почему мы раньше не пытались бежать? Куда бежать? В лес? А дальше? Начнут искать... К кому мы обратимся в чужой стране? Кто нас скроет?
Следователь. И вы все же бежали!
Голубев. Бежали... Нас могли выдать в первой же деревне. Нас не выдали.
Следователь. Вы скрывались на хуторе?
Голубев. В подполе у хозяйки. Молодая, красивая полька... Она нас скрыла.