Изабелла Прекрасная
Шрифт:
— С Уориком? Какое отношение имеет Ги Бошом Уорик ко всему этому?
— Наверное, за нашим передвижением следили. И как только он узнал, где находится Гавестон, он поспешил прибыть из Уорика с сотней всадников, связал мою охрану и похитил Гавестона. Все случилось рано утром в воскресенье. Священник ходил служить мессу в соседнюю деревню. Они окружили спящий дом и приказали гасконцу выходить в чем он был в это время, босиком прямо с постели. Уорик снова надел на него цепи и отвез в жуткую темницу в своем замке.
Изабелла привстала с кресла, задыхаясь от волнения. Она
Ей вдруг ясно представилось, как выглядел Гавестон всего несколько недель назад, когда разговаривал с ней в последний раз в этой зале. Она помнила ту беседу, когда перед ней неожиданно раскрылся его настоящий характер. Она оценила редкую красоту его отношений к людям и поняла, что сотворила с ним жизнь. Ей следовало радоваться, что ее враг схвачен, а она внезапно почувствовала, что она целиком на стороне пленника, хотя ни за что не призналась бы даже себе.
— Уорик не пожалеет его, — сказала она с наигранным равнодушием. — Он поклялся, что когда-нибудь Гавестон почувствует укус Черного Пса, которого столь неосмотрительно дразнил.
— Его уже укусили, и слишком жестоко, — ответил ей Пемброк. — Они судили его, но почти никто не присутствовал, никого не допустили. Они перечислили его преступления, подлинные и мнимые, и какой-то прислужник огласил решение: «Мы долго следили за ним, и сейчас добыча не уйдет от нас. Мы взвесили потери, которые он причинил стране и причиненные нам неприятности, и порешили: пусть умрет один человек, чем разразится гражданская война!» И они приговорили его к смертной казни — как предателя — предателя короля! Вы можете себе это представить?
Напряженный голос Пемброка умолк. И он разразился раздраженным презрительным смехом.
— И что было дальше? — спросила Изабелла.
— Уорик распорядился, чтобы его отвели на дальний холм за городской стеной. Кажется, то место называется Блеклоув. Гавестон стоял, закованный в цепи, и был совершенно беспомощен, но казалось, что те, кто кричали и обзывали его, и гудели в охотничьи рога, боялись коснуться его — может, потому что он — друг короля или же потому, что он имел над ними какую-то странную власть. Наконец один валлиец, который толком не знал, в чем дело, за несколько пенсов заколол его, а потом отрезал ему голову взятой у кого-то саблей.
Жислен с трудом подавила крик, а Изабелла, стоявшая спиной ко всем у открытого окна, почувствовала, как забился младенец в ее чреве. Теплое июньское солнце затопило все вокруг ярким светом, как это, наверное, было и в Блеклоуве, когда там стоя на холме и ожидал смерти молодой человек, так любивший жизнь. Она не могла сочувствовать ему. Разве она не говорила, что ненавидит его? И разве у нее не было для этого причин? Глубоко личные мотивы значили для нее гораздо больше, чем недовольство всех баронов вместе.
— Что они сделали с его телом? — ровным голосом спросила она, не поворачиваясь от окна.
Граф ответил ей тихо и спокойно — у него уже не было сил волноваться.
— Они бросили его там среди папоротников
Эймер де Валенс тяжело вздохнул, как человек, который выполнил трудное дело. Он положил на стол шляпу и перчатки.
— Я только что приехал из Оксфорда, мадам. Монахи рассказали мне это. Они похоронили Гавестона. Томас Ланкастерский, приехавший в Оксфорд со мной, настоял, чтобы ему показали труп. Он хотел удостовериться в том, что сотворили с гасконцем, и показался успокоенным, но я не верю, что он мог принимать в этом участие. «Возьмите его, — сказал он монахам, — и пусть Господь Бог примет к себе его душу».
Жислен перекрестилась, у нее от ужаса были широко раскрыты глаза. Изабелла, не глядя, протянула руку Бинетт. Она внезапно почувствовала дурноту, и боялась, что ее вырвет или она упадет в обморок.
— Наш коннетабль позаботится, чтобы вам оказали гостеприимство, даже если у нас здесь нет приличных условий. Он распорядится, чтобы вам подали еду, милорд Пемброк, — дрожащим голосом промолвила она. — Простите меня, я вынуждена удалиться. Для моего супруга это будет ужасный удар, и я… должна поехать к нему… как-нибудь…
Бинетт обняла ее, стараясь поддержать.
— Если бы мы только могли поехать в Виндзор, моя бедная куколка! Вы не должны оставаться здесь, — уговаривала она.
Бинетт усадила королеву в кресло.
— Но мы же не можем покинуть даже это ужасное место, когда вся страна бушует, и к тому же у нас нет разрешения короля.
Жислен побежала принести перья павлина, которые обожгли в очаге на кухне, и теперь держала их под носом госпожи. Изабелла постепенно приходила в себя.
— Когда король услышит обо всем, он будет в таком отчаянии, что даже не посмотрит на меня, — прошептала Изабелла.
— Мне бы хотелось уяснить мое положение, — вновь заговорил Пемброк. — Король никогда не простит Уорика, и я боюсь, что его приверженцы постараются уменьшить его вину, убедив Его Величество, что я нарочно предал Гавестона. Я пропал! Я поклялся своими поместьями, что смогу спокойно привезти Гавестона в Валлингфорд. Поэтому я помчался в Оксфорд, чтобы там могли засвидетельствовать, что я честно старался выполнить свое обещание, потому что Гавестона казнили на границе с Оксфордом. Но они отказались вмешиваться в это дело! И я приехал к вам, потому что вы всегда так хорошо относились ко мне. Король не устоит перед вашей красотой!..
Изабелла немного помолчала, взвешивая все «за» и «против», если она поможет ему.
— Если вы отвезете меня и моих дам в Виндзор, я постараюсь помочь вам, — поставила она ему условие.
Пемброк заглянул ей в глаза и улыбнулся.
— Я не смогу оставаться здесь дольше, чем до завтра, иначе до короля могут дойти неприятные новости, — заметил он.
— Мы можем уехать на рассвете, — предложила Изабелла.
Былая энергия вернулась к ней. Ей всегда нравился этот человек, и она улыбнулась ему.