Изабелла. Королевское сердце
Шрифт:
Он кладет шкатулку ей на колени.
Из камина выпадает поленце. Эдуард встает и заталкивает его обратно.
– Ваше величество, я вам нравлюсь?
Широкая улыбка.
– Заговорила? Ну наконец-то! Я слышал, как вы повторяли слова клятвы в церкви, тогда и понял, что вы умеете говорить.
– Нравлюсь ли я вам?
– Я вас почти не знаю, Изабелла. Да и должны ли вы мне нравиться? Так или иначе, я буду относиться к вам хорошо.
– Вы рады, что я стала вашей женой?
– Конечно. Гиень нужно было вернуть.
– Я имела в виду, по нраву ли вам я?
Эдуард
– Вы – королева Англии, Изабелла. Чего еще вы хотите?
Она не может ему ответить. Она хочет того, что было у матери: бесконечные слезы отца на ее похоронах, многолетний траур. Сердечная привязанность. Все то, о чем поют трубадуры, – любовь, поклонение женщине. Хочет быть королевой, любимой своим королем, и король этот должен быть очень похож на ее отца.
Но она неспособна сказать это вслух, поэтому молчит.
– Прошу, сообщайте, если вам что-нибудь понадобится. После празднеств мы отбываем в Англию. Что бы то ни было, только скажите своим придворным дамам, и я обо всем позабочусь. – Эдуард встает, качает головой. – Вот уж не думал, что вы окажетесь так молоды.
– А я – что вы так красивы.
Она все-таки сказала это! Он изумлен. Улыбается, подходит, чтобы подтянуть ее одеяло повыше, до самого подбородка.
– Спать пора, Изабелла!
Он наклоняется, чтобы задуть свечу, но она его останавливает, говорит, что боится темноты. Тогда он целует ее в лоб и уходит, осторожно прикрыв за собой дверь. Изабелла успевает увидеть, как он хлопает стоящего в коридоре стражника по плечу и что-то ему говорит. Ее отец не заговорил бы так приветливо ни с кем, кто рангом ниже герцога, поэтому она изумлена.
Она садится на постели, берет в руки шкатулку. Пробегает пальцами по бархатной обивке.
– Эдуард, придет день, и твое сердце будет принадлежать мне! – шепчет Изабелла. – Так будет, я тебе обещаю! Придет день…
Глава 4
Белые скалы прорисовываются сквозь пелену дождя. Изабелле, однако, не до пейзажей. Она страдает от морской болезни с момента отплытия из Булони и теперь держится за фальшборт. Вокруг суетятся фрейлины – те из них, кто сам не стоит, перевалившись через поручни. Холодный ветер обжигает ее горящие щеки.
Дуврский замок на мгновение возникает впереди по курсу – и снова виден только проливной дождь. Все, чего она хочет, – это оказаться на суше. Полоса пролива теперь разделяет их с отцом. Она чувствует себя кораблем, брошенным на волю волн.
Оглядывается в поисках молодого супруга. Завернувшись в красный плащ, Эдуард мерит шагами палубу, постоянно натыкаясь на снующую вокруг прислугу. Вот он сердито отталкивает лакея и смотрит в сторону берега. Опасается пиратов? Наконец они оказываются в защищенной гавани, с плеском падает якорь. Навстречу уже спешит королевская баржа.
Эдуард сходит на берег первым, следом – свита из баронов и епископов. Не оглядывается. Ни разу!
Когда она наконец высаживается на пристань, он успевает затеряться в толпе придворных. Изабеллу окружают фрейлины, силясь закрыть свою госпожу от ветра, пока ее дяди, графы д’Эврё и де Валуа [6] ,
На пристани грязно, мокро, неприятно пахнет рыбой. Сквозь мелкий моросящий дождь проглядывают неприступные замковые стены. Алые флаги, расшитые золотыми львами, – единственные пятна цвета в этот хмурый день.
6
Младшие ветви французской королевской династии Капетингов.
Мельком она видит короля рука об руку с одним из придворных кавалеров, привлекательным мужчиной, на котором драгоценностей больше, чем когда-либо надевала она, даже в день своей свадьбы.
– Кто это? – спрашивает она шепотом.
Граф де Валуа, прищелкнув языком, отвечает:
– Это Гавестон.
– Барон?
– По крайней мере, сам он так думает.
Их взгляды встречаются. Этот Гавестон улыбается, глядя на нее через плечо Эдуарда. Но сейчас не время для обмена любезностями: дождь внезапно усиливается, и все спешно рассаживаются по паланкинам.
Запевают трубы, и королевский эскорт выступает, грохоча каблуками по булыжнику. Минует массивные замковые ворота, далее, толкаясь, одолевает узкий проход и наконец оказывается в просторном внутреннем дворе, этом сумасшедшем доме, населенном кузнецами, лошадьми и собаками. Изабелла видит мясника, как раз подвешивающего тушу на крюк, чтобы кровь стекала в оловянное ведро, а чуть поодаль – женщин, которые запихивают какое-то тряпье в исходящие паром чаны с водой. Шум, вонь, множество мрачных лиц… Позади долгий путь, а ощущение такое, будто она снова дома, в Париже.
Нет, не так она себе это представляла…
Он не уделяет ей внимания, просто не замечает. Все время шепчется и смеется с этим Гавестоном. Они похожи на влюбленных голубков. Силясь побороть разочарование, Изабелла вспоминает слова отца.
«Вы должны холить и лелеять его, быть образцовой женой – ласковой, кроткой и обходительной. Терпение – вот ваш девиз. Вы сделаете так, что он в вас влюбится».
Парадный зал замка – очень длинный, он наводит на мысли о пещере. С многочисленных аркообразных балок, поддерживающих свод, свисают вымпелы и баннеры. Окна и бойницы в зимнее время закрыты ставнями, но стужа все равно проникает внутрь, и флаги над головой трепещут на сквозняке. В камине жарко пылает огонь, но Изабелла дрожит от холода.
Глашатаи трубят, возвещая о начале пира. Подают лебедя, начиненного цыплятами, которые, в свою очередь, начинены мясом каплунов. Еще – жареную и глазированную оленину и мясо дикого кабана. Эдуард вскрикивает от восторга, словно никогда не видел таких деликатесов. Что, интересно, он обычно ест на пирах? Черствый хлеб и бульон из пикши?
Все стараются ей услужить, как она надеялась и ожидала. Она – новая заморская диковинка. Изабелла не возражает, ей это скорее нравится.
– Дядюшка, они не сводят с меня глаз… По-вашему, меня здесь полюбят?