Избалованные смертью
Шрифт:
— Планируешь ужин на свежем воздухе? — Рорк налил ей вина.
— Не то чтобы планирую, но я сегодня утром видела Морриса, такой он был, черт, ну как сказать? Такой печальный… Ну я с ходу и ляпнула. Потом забыла, а сейчас унюхала запах мяса и вспомнила.
Рорк подошел, протянул ей бокал, потом взял за подбородок и поцеловал в губы.
— Ты замечательный друг, — сказал он.
— Сама не знаю, как так вышло.
— Как насчет вечера субботы?
— Сойдет, наверное. Если только…
— Всегда есть «если», но поскольку позовем мы копов и тому подобный народ, то «если только» может приключиться
— И ты не против?
— Ева, я понимаю, что тебя это по-прежнему удивляет и озадачивает, но я действительно люблю общаться с людьми.
— Я знаю. Если бы не это, в тебе вообще не было б недостатков, — парировала Ева. Рорк рассмеялся, а она подошла и приподняла крышку с блюда. — Ух, пахнет и впрямь отлично! Еще даже не попробовала, а уже чувствую прилив сил.
— Проверим, что с тобой будет, когда попробуешь. Как рука? — спросил он, устроившись за столом у окна.
— Нормально, — ответила Ева. Она повела плечом, потом согнула руку в локте. — Почти не больно.
— Надо на что-нибудь поспорить, — предложил Рорк, — сможешь ты ну, скажем, две недели продержаться без «производственных травм» или нет.
— Я вообще никого не трогала, — объяснила Ева, отрезая кусок бифштекса, — пересаживалась с эскалатора на эскалатор. Каким надо вообще идиотом быть, чтоб решить, что можно вот так запросто пырнуть бывшую жену посреди Управления?!
— Таким, который думает только об удовольствии от самого действия, а не о последствиях.
— Небось обкуренный был, — проворчала она. — Хотя не настолько, чтоб не почувствовать, как я ему яйца пинком на орбиту отправила.
— Прямо даже так? — улыбнулся Рорк, представив себе эту картину.
— Так было быстрее.
— За мою умницу. — Рорк поднял бокал.
А что мне было делать? Какой-то идиот пластиковым ножом в Управлении… Это прямо как…
Рорк слишком хорошо знал этот взгляд, чтобы прерывать ее цепочку мыслей.
— Нет, не так. «Идиот свою бывшую… пластиковым ножом… в Управлении».
— Продолжай.
— Что, неужели все так? Они настолько ненормальные?
— Не могу знать, — ответил Рорк и отпил вино из бокала. — Сама решай.
— Это ж прямо как «Майор Кетчуп, в ванной, лазерным скальпелем».
— Гм, — хмыкнул Рорк, поддев вилкой кусок спаржи под белым соусом. — Мы, без всяких сомнений, созданы друг для друга, ведь только я в состоянии понять, что на самом деле ты имела в виду нечто вроде «Полковник Баклажан, в оранжерее, подсвечником».
— Да какая разница? Это как в той игре — как она называлась? Мне про нее то ли Макнаб, то ли Пибоди недавно рассказывали.
— «Улика».
— Ну, конечно, ты все знаешь! Точно, эта. Меня тогда еще название зацепило. Я ее себе даже на комп поставила. Но не суть.
— То, что ты стала играть на компьютере в игры, уже само по себе новость. Но то, как тебя сейчас осенило, — просто сенсация. Ты подумала, что Дадли с Мориарти, если они и впрямь сговорились убивать людей, по сути, играют в игру.
— Да составляющие все какие-то странные — сам метод. Оружие, жертва, место преступления. Все смахивает на случайные убийства, связанные лишь типом составных элементов. Которые все равно выглядят случайными. Вот я и подумала: а что, если все так и есть? Что, если это и есть случайные
— Если так, вопрос в том, зачем им это.
— А зачем играть в компьютерные игры, вступать в спор, устраивать соревнования? Чтобы выиграть.
— Дорогая, хотя тебе с таким подходом этого и не понять, многие играют просто потому, что им нравится сам процесс, игра как таковая.
— Проигрывать — это для слабаков, — заявила Ева, тыча вилкой в очередной кусок бифштекса.
— Не то чтобы я с этим спорил, но тем не менее. Твоя гипотеза в том, что двое уважаемых и влиятельных бизнесменов без какой-либо явной склонности к насилию или преступного прошлого сговорились убивать ради развлечения?
— Вот именно. — Ева ткнула в него пальцем. — Развлечения. Ну посмотри на убитых. Джамаль Хьюстон. Ни Дадли, ни Мориарти, ни их подчиненные услугами его фирмы не пользовались. Ничего из того, что мы обнаружили, на их связь с ним не указывает. У Пибоди есть слабая надежда нарыть доказательства, что кто-нибудь из них нанимал его инкогнито, что само по себе маловероятно и нелогично, и что Хьюстон мог что-то там такое подглядеть или подслушать и поэтому они его решили убрать. Но смотри, что получается. Во-первых, нужно было заказать такси в незнакомой фирме, а это небезопасно. Во-вторых, нужно было на глазах у незнакомого им водилы что-то такое подозрительное, незаконное или аморальное сболтнуть или сделать.
С этими словами Ева выудила из масла печеную картофелину и, на взгляд Рорка, прямо-таки погребла ее под слоем соли.
— В-третьих, нужно было договориться его грохнуть, причем довольно пыльным способом, когда можно было бы просто нанять киллера.
— Может, проще было чуть подсолить масло?
— А… что? — не поняла Ева.
— Не обращай внимания. Хорошо, согласен, звучит бессмысленно. Слишком сложно и нелогично.
— И это еще даже на дальних подступах не может объяснить убийство Крэмптон. В ежедневнике у нее они не значатся. Допустим, один или оба пользовались ее услугами по подставным документам, хотя мне трудно поверить, чтобы она их не вычислила во время своей проверки. Но даже если они умудрились ее провести и выдать себя за других, зачем ее убивать? Признаков шантажа — ну, например, она обнаружила, кто они на самом деле, и пыталась развести их на бабки — я не нашла. Притом, что рисковать своей драгоценной репутацией ради денег, когда их у нее и так выше крыши, и образцовой лицензией было бы глупо. А такое убийство, я имею в виду способ и место, неизбежно привлечет к себе слишком много внимания.
— Не поспоришь. Ешь овощи.
Ева закатила глаза, но откусила кусочек спаржи.
— Пожалуйста. Ну так почему бы не упростить задачу, разбить на составляющие?
— И получается «Улика».
Ева сделала неопределенный жест рукой, пока прожевывала мясо.
— Ну или что-то вроде того, как они себе это представляют. Может, они себя вообразили эдакими городскими охотниками — охотятся на очень крупных зверей.
— Что возвращает нас к вопросу «Зачем?». Это же убийство, Ева, и согласно твоей гипотезе убийство совершенно незнакомых им ни в чем не повинных людей.