Избалованные смертью
Шрифт:
«Обычные люди, — снова подумала Ева, — но при деньгах».
— Выйди она замуж за Дадли, вращалась бы в ином, более изысканном обществе, — заметила Пибоди. — Но она и сейчас не с деревенщиной живет. В любом случае по тому, что я о ней вчера нашла, с Дадли и Мориарти она связана и через двоюродную сестру, и через колледж. Так что, если ты насчет них не ошибаешься, даже любопытно, когда именно выяснилось, что эти парни с гнильцой.
— Такой сговор требует абсолютного доверия или тупости, — задумчиво проговорила Ева. — Тупыми они мне не показались, во всяком случае, не на
— Все же? — переспросила Пибоди.
— Если это соревнование, один должен рано или поздно проиграть. Промахнуться, попасться или напортачить. По-другому не выходит.
— Может, они оба уверены, что не проиграют?
— Но кто-то же все-таки должен, — возразила Ева.
— Да, но когда, например, мы с Макнабом играем, я всегда ужасно злюсь, если проигрываю. Я-то соглашаюсь на игру в твердой уверенности, что выиграю. И так каждый раз. И он тоже. Наверно, дело в том, что мы в такие игры играем, где мы с ним, считай, наравне. А поодиночке мы обычно всех на куски рвем.
— Тоже мысль, — кивнула Ева и, подумав, добавила: — И мысль дельная. Они ж такие самоуверенные! Может, вариант проигрыша между ними вообще не обсуждается. — Она еще какое-то время повертела эту мысль в голове. — Убийства они спланировали заранее. Тщательно все просчитали и, как я понимаю, специально устроили одно за другим. Нет даже намека на спонтанность. Если кто-то настолько ювелирно продумал убийство, значит, он давно его замыслил, ощущал такую потребность. Убийца может ее скрывать, маскировать внешним лоском, но, как ты ни старайся, гнильца все равно даст о себе знать.
— Ага, — закивала Пибоди. — А уж если рядом окажется кто-то близкий по духу, он просто не сможет этого не заметить. Получается, что они, можно сказать, признали друг в друге родственную душу.
«Признание, — вспомнила Ева. — Вот когда я про нашу дружбу с Мэвис думала, не то же слово на ум пришло?»
— Точно. Думаю, это сыграло свою роль. Теперь нужно найти, кто еще в них это заметил, и устроить им допрос с пристрастием. Ну или хотя бы ордер на обыск выбьем. Должны же они были после убийства как-то друг другу обо всем рассказать, поделиться впечатлениями. Ни за что не поверю, что они сидели и ждали, пока репортеры все разнюхают и распишут, смакуя детали.
— А я со своим свободным плаванием так ничего и не наловила. Связей между убитыми или убитыми и Свитом с Фостером нет, между убитыми и Мориарти с Дадли тоже нет. Только то, что у нас и так уже было — подставные корпоративные кредитки.
— Может, еще что-то есть, что-то менее явное, что не бросается сразу в глаза, — ободрила ее Ева.
В Коннектикуте жизнь была другая. Больше простора, больше зелени. Люди жили среди деревьев и ухоженных не хуже светской дамы садов. На мощеных дорожках стояли, блестя полированными кузовами, стильные авто, а за кустами на участках все более внушительных размеров проглядывали то красноватое покрытие теннисных кортов, то небесно-голубые бассейны, то темные круги вертолетных площадок.
— Чем они тут вообще занимаются?
— Всем,
— Я хочу сказать, что тут же пойти некуда. Ни тебе супермаркета рядышком, ни передвижного гриля, чтобы сбегать на угол, когда проголодаешься, никакого шума, никакого движения. Только дома да коттеджи.
— Наверное, потому люди сюда и стремятся, им нравится так жить. Хотят, чтобы было тихо, чтобы был простор. У тебя-то самой все это есть, — добавила Пибоди.
Ева сориентировалась по навигатору в наручных часах и свернула на дорожку, огибающую невысокий холм и выходящую к большому дому из камня, дерева и стекла. Ван Витты решили дополнить стандартную подковообразную планировку дополнительным вторым этажом в средней части, а левое и правое крыло оставили одноэтажными.
Вокруг дома поднимались, радуя глаз, заросли цветов, над ними высились, бросая тень, деревья.
Ева вырулила на небольшую стоянку перед домом, где уже был припаркован модный ярко-красный кабриолетик.
— Миленько, — сказала, глазея по сторонам, Пибоди. — Столько места! Наверное, детям тут привольно. Преступность в районе низкая, хорошие школы.
— Планируешь переезжать? — съязвила Ева.
— Нет. Мне тоже тишь не по душе. Но я понимаю тех, кто стремится жить в таких вот местах.
Дверь им открыла женщина в брючках-капри и белой, заправленной за пояс рубашке.
— Чем могу помочь?
— Мы ищем Фелисити Ван Витт, — сказала Ева, показывая жетон. — Лейтенант Даллас и детектив Пибоди, Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. Хотели бы с ней поговорить.
— Что-то с детьми? — воскликнула женщина, прижимая руки к груди.
— Нет-нет, не беспокойтесь. К детям это не имеет отношения.
— Слава богу! У них сегодня экскурсия в Нью-Йорке, детский клуб устраивает, вот я и подумала… Извините. У доктора Ван Витт сейчас пациент. Могу я ей передать, по какому вы вопросу?
— А вы кто?
— Анна Мансон, домоправительница.
— Нам нужно поговорить лично с доктором Ван Витт.
— Она минут через десять уже должна закончить. — Поколебавшись, Анна добавила: — Вы уж простите, я не хотела показаться невежливой. Просто к нам тут нечасто полиция приходит.
— Все в порядке, — заверила ее Ева. — Мы надеемся, что доктор Ван Витт сможет оказать нам помощь в расследовании.
— Понимаю, — сказала Анна Мансон, и хотя видно было, что ничего она не поняла, все же пригласила их войти. — Если вы не против, подождите немного. Как только доктор закончит сеанс, я ей сообщу о вашем приходе.
Внутри дом был таким же просторным и привлекательным, как и снаружи. «Заслуга Анны, — решила Ева. — Домоправительница свое дело знает». Букеты цветов, по всей видимости из собственного сада, были здесь повсюду. Анна проводила полицейских в гостиную, из окон которой открывался вид на утопающий в цветах сад и небольшой аккуратненький домик около бассейна.
— Принести вам чего-нибудь прохладительного? Я как раз собиралась готовить кофе гляссе.
«И зачем только люди портят хороший кофе льдом?» — подумала Ева и покачала головой: