Избавитель. Том 2
Шрифт:
Гаред и Уонда порозовели от демонической магии, свежие, будто только что проснулись, — тошно смотреть! Рожер ни разу не пробовал магию на вкус. Он видел, как тает Меченый, слышал от него о зове Недр и с тех пор страшился магии. Уж лучше отгонять демонов музыкой и бросать в них ножи.
Но за последний год в Лощине Избавителя влияние магии на тех, кто регулярно к ней приобщался, стало очевидным. Они были сильнее. Быстрее. Не болели и не уставали. Молодежь быстрее взрослела, старики молодели. А Рожер, напротив, совершенно выбился из сил.
Спотыкаясь,
— Я велела Сиквах приготовить тебе ванну, нареченный, — послышалось рядом.
Рожер испуганно вскрикнул и развернулся с метательными ножами наготове, но то была всего лишь Аманвах. Сиквах стояла рядом с ней на коленях у большой ванны, исходящей паром.
— Что вы делаете в моей комнате? — спросил Рожер и попытался убрать ножи, но руки его не слушались.
Аманвах грациозно опустилась на колени и коснулась лбом пола.
— Прости меня, нареченный. В последнее время я была… нездорова и во всем полагалась на Сиквах. У меня сжимается сердце при мысли, что мы не могли о тебе позаботиться.
— Это… да ничего, пустяки. — Рожер спрятал ножи. — Мне ничего не нужно.
Аманвах принюхалась:
— Прошу прощения, нареченный, но тебе нужно принять ванну. Завтра первый день Ущерба, и ты должен быть готов.
— Ущерба?
— Новолуния, — пояснила Аманвах. — Говорят, в это время по земле ходит князь демонов Алагай Ка. Мужчины проводят дни Ущерба в светлой радости, чтобы стойко держаться во мраке ночи.
Рожер заморгал:
— Какая красивая легенда. Нужно сложить о ней песню!
Он уже начал подбирать музыку.
— Прошу прощения, нареченный, — возразила Аманвах, — но об этом написано множество песен. Хочешь, мы споем тебе, пока купаем?
Рожер внезапно представил, как обнаженные поющие девушки душат его в ванне, и нервно хохотнул:
— Мой учитель говорил так: хорош цветок, да остер шипок.
Аманвах склонила голову набок:
— Не понимаю.
Рожер с трудом сглотнул:
— Я лучше сам искупаюсь.
Девушки захихикали под покрывалами.
— Ты уже видел нас без одежд, нареченный, — заметила Сиквах. — Боишься, как бы чего не увидели мы?
Рожер покраснел:
— Дело не в этом, просто я…
— Не доверяешь нам, — докончила Аманвах.
— А с чего мне вам доверять? — вспылил Рожер. — Вы притворялись невинными овечками, которые не знают ни словечка по-тесийски, а потом попытались убить Лишу, и оказалось, что понимаете все. Откуда мне знать, что в этой ванне нет смоляного листа?
Девушки снова коснулись лбами пола.
— Если таковы твои чувства, убей нас, нареченный, — предложила Аманвах.
— Что? — поразился Рожер. — Я никого не собираюсь убивать.
— Ты вправе нас убить, — возразила Аманвах, — и ничего иного мы не заслуживаем
— Вас убьют? Родственниц самого Избавителя?
— Это сделает либо Дамаджах за то, что мы не смогли убить госпожу Лишу, либо Шар’Дама Ка — за то, что пытались. Только в твоих покоях нам ничего не грозит.
— Вам здесь ничего не грозит, но это не значит, что меня надо купать.
— Мы с кузиной не хотели оскорбить тебя, сын Джессума. Если ты не хочешь взять нас в жены, мы пойдем к моему отцу и во всем признаемся.
— Я… не уверен, что готов согласиться.
— Сегодня ночью не обязательно на что-то соглашаться, — сказала Сиквах, — не считая песни об Ущербе и ванны.
Красийские девушки одновременно опустили покрывала и запели. Их голоса оказались ничуть не хуже, чем запомнилось Рожеру. Слов он не понимал, но воинственная мелодия говорила о мужестве во мраке ночи. Девушки встали, подошли к нему, ласково подвели к ванне и раздели. Вскоре он уже сидел в исходящей паром воде, и боль в его мышцах стихала. Девушки оплели его паутиной музыки — такой же чарующей, как та, которой он окутывал демонов.
Сиквах повела плечами, и черное шелковое платье упало на пол. Рожер разинул рот, а Сиквах повернулась к Аманвах, чтобы расстегнуть ее одежды.
— Что вы делаете? — спросил он, когда Сиквах забралась в ванну перед ним, а Аманвах — позади.
— Как что — купаем тебя, — ответила Аманвах и снова запела, поливая его горячей водой из миски. Сиквах тем временем взяла щетку и кусок мыла.
Она уверенными ловкими движениями соскребала с него грязь и кровь, разминала уставшие мышцы, но Рожер почти не замечал, что она делает. Он с закрытыми глазами наслаждался голосами и прикосновениями, пока руки Сиквах не погрузились глубже. Рожер подскочил.
— Тсс, — коснулись его уха мягкие губы Аманвах. — Сиквах — искусная постельная плясунья и уже познала мужчину. Прими ее в дар в честь Ущерба.
Рожер точно не знал, кто такие постельные плясуньи, но догадывался. Сиквах прильнула к его губам, опустилась к нему на колени, и он задохнулся.
Лиша не знала, что спальня Рожера находится прямо под ее спальней, пока не услышала крики Сиквах. Сперва она подумала, что девушке больно, рывком села на кровати и потянулась за фартуком, но потом сообразила, что это за возгласы.
Она попыталась снова уснуть, но Рожер и девушка продолжали беспечно шуметь. Лиша накрыла голову подушкой, но и это не помогло.
Она была не слишком поражена. Скорее удивительно, что на это потребовалось столько времени. Утрата невинности Сиквах всегда казалась Лише подозрительной. Инэвера так настаивала на проверке девственности! Сыграть на рыцарских чувствах Рожера, заманить его в брачные сети — что может быть проще? В конце концов, он всего лишь мужчина.
Лиша фыркнула, понимая, что это только одна сторона медали. Без Инэверы тут не обошлось.