Избавитель. Том 2
Шрифт:
Джардир разобрал слова «шарум», «дама» и «один», прежде чем Инэвера сгребла кости. Шар’Дама Ка. Что это значит? Разумеется, чин не может быть Избавителем. Возможно, он как-то связан с Джардиром?
К удивлению Джардира, Инэвера снова встряхнула и бросила кости. Он не видел ничего подобного с той первой ночи в Лабиринте. Инэвера оставалась совершенно спокойна, как и положено дама’тинг, но ее выдало уже то, что она метнула кости во второй раз.
И в третий.
«Не знаю, что она видит, — подумал Джардир, — но ей хочется в этом увериться».
Он посмотрел на землепашца. Тот пристально
«Ах, сын Джефа, если бы все было так просто!»
— Пусть сражается. — Инэвера достала из складок одежды глиняный горшочек, смазала рану чина вонючей мазью и перевязала чистой тряпицей.
Джардир кивнул. Он так и думал, что она ограничится простым «да» или «нет». Он вывел чина из комнаты.
— Хаффит, — окликнул он Аббана. — Скажи сыну Джефа, пусть начнет на стене. Поймает сетью алагай — сможет ступить в Лабиринт.
— Еще чего! — возмутился Хасик.
— Хасик, Эверам сказал свое слово, — отрезал Джардир, и воин умолк.
Аббан торопливо перевел. Чин фыркнул, как будто поймать воздушного демона сетью — невелика заслуга. Джардир улыбнулся. Похоже, он поладит с этим парнем.
— Возвращайся в дыру, из которой выполз, — велел он Аббану. — Сын Джефа, может, и достоин стоять на стене, но ты потерял это право. Ему придется говорить на языке копья.
Аббан поклонился и повернулся к землепашцу, объясняя. Чин посмотрел на Джардира и кивнул в знак того, что понял. Лицо его было мрачным, но глаза горели нетерпением. Он выглядел как даль’шарум на закате.
Джардир направился было на учебную площадку с остальными, но Инэвера придержала его за руку. Ашан и Хасик остановились и обернулись.
— Идите и попытайтесь научить чина нашим сигналам, — приказал Джардир. — Я скоро приду.
— Этот чин поможет тебе стать Шар’Дама Ка, — сказала Инэвера без обиняков, едва они остались одни. — Прими его как брата, но держи на расстоянии копья. Однажды тебе придется убить его, чтобы тебя признали Избавителем.
Джардир пристально смотрел в непроницаемые глаза жены. «О чем ты умалчиваешь?» — думал он.
На закате землепашец не выказал ни страха, ни трепета. Он стоял на стене во весь рост и с нетерпением смотрел на пустыню, ожидая появления врагов.
Поистине, он ничуть не походил на слабых недомужей севера, о которых Джардиру рассказывали на уроках. Как давно красийцы посещали зеленые земли и видели их жителей своими глазами? Сто лет назад? Двести? Кто-нибудь вообще покидал Копье Пустыни после Возвращения?
Два воина пересмеивались у него за спиной. Они были из племени Мехндинг, самого могущественного после Маджах. Мехндинги посвящали все свое время оружию дальнего боя. Они строили камнеметы и скорпионы, добывали камень для катапульт и изготавливали жала скорпионов — огромные копья, способные пробить броню песчаного демона с тысячи футов. С копьем они обращались не так искусно, как другие племена, но их слава не знала границ, поскольку мехндинги убивали больше алагай, чем Каджи и Маджах, вместе взятые.
— Интересно, сколько он протянет, прежде чем его прикончит алагай, — заметил один мехндинг.
— Наверняка
Землепашец посмотрел на них. По его лицу было ясно — он понял, что над ним смеются, но северянин снова вперил взгляд в колышущиеся пески, не обращая на воинов внимания.
«Он принимает боль, когда видит цель», — подумал Джардир, вспомнив, как над ним издевались в первую ночь в Лабиринте.
Джардир подошел к насмешникам.
— Солнце садится, а вам больше нечего делать, кроме как высмеивать собрата по оружию? — громко спросил он. Все на стене повернулись к ним.
— Но, шарум ка, — возразил один воин, — он же всего лишь дикарь!
— Дикарь, который смотрит на врага, в то время как ты потешаешься у него за спиной, как хаффит! — возразил Джардир. — Еще одно слово, и я отправлю тебя в шатер дама’тинг учиться вежливости.
Он говорил спокойно, но даль’шарум отпрянул, как от удара.
Внимание Джардира привлек крик землепашца. Чужак стучал копьем по стене и что-то вопил на своем гортанном наречии. Он указал на пески, и Джардир внезапно понял, в чем дело.
Вставали алагай.
— По местам! — приказал он, и мехндинги снова повернулись к скорпионам.
Поле боя озарили огни масляных факелов, многократно отраженные в зеркалах. Для смертоносного искусства мехндингам требовался свет.
Землепашец внимательно наблюдал за расчетом скорпиона. Один воин заводил пружины, другой устанавливал жало на место. Третий целился и стрелял. На все про все у мехндингов уходили секунды.
Первое жало пронзило песчаного демона. Землепашец закричал от радости и выбросил кулак в воздух, совсем как Джардир, когда впервые увидел гибель демона най’шарумом.
«На севере нет скорпионов», — запомнил на будущее Джардир.
Гудели жала. Пращники таскали огромные камни, обрезали веревки противовесов и метали снаряды в растущие ряды алагай, убивая тварей поодиночке и скопом.
Но, как всегда, они словно изымали песчинки из бархана. Огненные и воздушные демоны исчислялись десятками, зато песчаные накатывали сокрушительным шквалом, который мог стереть с лица земли целую гору.
Мехндинги встали широкой дугой у великих ворот Лабиринта, готовясь распахнуть их. Когда алагай заняли нужные позиции, Джардир махнул най’шаруму, и тот извлек из Рога Шарак долгую чистую ноту. Ворота отворились почти в тот же миг. Самые старые воины племен стояли перед воротами, колотили в щиты и насмехались над демонами, подстрекая их пуститься в погоню.
Их слава не знала границ. Даже землепашец что-то выдохнул с благоговением.
Алагай завизжали и бросились в Лабиринт. Наживки улюлюкали и бежали, заводили демонов все глубже в извивы Лабиринта, где поджидали в засаде соплеменники воинов.
Через несколько минут Джардир дал сигнал закрыть ворота. Скорпионы очистили путь, и створки захлопнулись с оглушительным грохотом.
— Неси сети, — велел Джардир най’шаруму. — Мы пройдем в Лабиринт и испытаем землепашца в деле.
Но мальчик не пошевелился. Джардир с раздражением взглянул на него. На лице най’шарума был написан неприкрытый страх. Джардир обернулся и увидел, что многие из его воинов тоже застыли на месте.