Изборский витязь
Шрифт:
– Аникей сидел, и ты усидишь!
– тоже повысил голос старый князь.
– Так уж и быть - съезди к своему Ярославу, но скажи, что тебя земля на княженье зовёт. Он не может не уважить такого, коль он князь. А как снег ляжет - и назад.
– Аникей, батюшка, другим был, - тихо возразил Ян.
– Сташко в него - ему и княжение наследовать.
– Не пущу!
– Родивон Изяславич пристукнул об пол дубовым посохом.
– Нет тебе моего благословения!
Ян закусил губу - то, что сказал родитель, было страшно: без доброго отеческого напутствия любое дело
– А для того, чтобы родине послужить, благословения и не нужно, - вымолвил он.
– То не прихоть - то долг всякого, кто русским себя считает...
Не договорив, Ян коротко махнул отцу поклон и быстро прошёл прочь. Он не ведал, надолго ли прощается с родным городом, но понимал, что его судьба далеко отсюда - князь Ярослав, Переяславль, иные города этой огромной земли.
...Уже когда простились с домашними - Елена так и не подошла, только взглянула искоса, - вдруг тяжело хлопнула дверь.
– Стрый!
На верхней ступени крыльца застыл запыхавшийся Сташко. Углядев среди прочих дружинников Яна, он кубарем скатился к нему и подпрыгнул, намереваясь поймать руку. Ян наклонился, и мальчик проворной ящерицей, хватаясь за гриву коня и стремя, вскарабкался ему на луку седла.
– Уезжаешь, стрый?
– воскликнул он.
– Чего так скоро?
– Меня дела кличут, - улыбнулся Ян, - вот и спешу. До распутицы обернуться надо!
– А быстро ты назад?
Из-за макушки сыновца Ян увидел отца - Родивон Изяславич смотрел на сына с укоризной.
– Нет, - честно ответил он и взъерошил светлые вихры на макушке Сташко.
– Да и не к чему мне ворочаться - ты вон, Евстафий Аникеич, сам скоро князем станешь. Ты уж и так большой!
Быстро поцеловав мальчика в лоб, Ян спустил его наземь и, привстав на стременах, махнул рукой, первым проезжая в распахнутые ворота. Дружина последовала за ним. Последним всадников догнал Добрыня Романович, задержавшись на крыльце возле брата и сестёр. Он смерил Яна взглядом и с независимым видом пристроился сбоку в голове строя.
Глава 8
Ян места себе не находил, то и дело искоса поглядывая на Добрыню. За время пути до Изборска он не раз пытался завязать дружбу с бояричем, но тот чувствовал себя наполовину пленником и нарочито сторонился изборского княжича. В самом городе они за несколько дней перекинулись едва десятком слов, и, по существу, ещё не знали друг друга. А Ян уже почти приучил себя к мысли, что этот суровый рослый витязь довольно скоро станет его родственником. Но вот они пустились в обратный путь, а Ян ещё ничего не знал о рязанце.
Дорога спустилась с холма, и высокие стены Изборска скрылись из глаз. Всадники ходко рысили на отдохнувших конях, в строю слышались разговоры, кто-то уже смеялся шутке.
Словно невзначай, Ян поравнялся конём с Добрыней, поехал рядом.
– Куда ж ты теперь направишься?
– как можно равнодушнее спросил
– Домой, - Добрыня жадно смотрел вдаль, словно Рязань была уже совсем близко.
– На родину. Милостью Великого князя Юрия я не беден - на старом месте новый дом построю. Авось, не все холопы наши поразбежались - их соберу... Вотчины проверю - как там дела, что уцелело... Дел много!
Впервые за долгое время он говорил с Яном без ненависти, даже улыбался, представляя, как займётся хозяйственными делами.
– А семейство твоё как же?
– осторожно молвил Ян.
– Со мною! А то как же!.. Матушка, правда, слабеет день ото дня, ну так я торопиться буду, чтоб ей поспеть в новый дом переехать, в Рязань нашу возвернуться... Там место отца моего займу при Глебе Владимировиче - авось не позабыл он батюшку мово и службу его верную...
– Добрыня даже взгрустнул на миг, припомнив, как умер его родитель.
– А там жить будем!.. А что?
– вдруг насторожился он.
– Я тебя в битве видел, - без утайки начал Ян.
– Ты витязь, каких поискать... Послушай моего совета - иди в дружину княжескую. Хоть к моему князю, хоть к самому Юрию Всеволодичу... Тебе там по роду твоему и воинской науке почёт окажут...
Добрыня с возрастающим возмущением слушал речь Яна и наконец не выдержал.
– Чтобы мне на службу идти!
– прошипел он, разворачиваясь в седле к изборцу.
– Мне - к князю, из-за которого град мой погорел, дом мой на поток был отдан, отец мой погиб, ма; тушка ныне умирает?.. Мне - ему служить? Да ты смеёшься! Ты видел, как он глядел на меня в великокняжеском шатре?.. Да по его же слову меня живо - ножом по горлу и в колодец, аки татя какого! Он ничего не забыл... да и я помню!..
– Дурый [131] , - Ян дотянулся и положил руку на плечо привставшему на стременах бояричу.
– Глянулся ты ему!.. Князь-то Ярослав, бают, нравом крутенек да своенравен, никому-де житья от него нет, а я при нём пять годов уже с малым состою и доподлинно ведаю - ему в человеке норов ценен. Слабых да угодливых он не жалует, а вот кто при случае может на своём настоять, того он не вдруг забудет... Послушай доброго слова - езжай со мной к князю! Увидишь, как тебя встретят!
131
Дурый– глупый.
Но Добрыня упрямо мотнул головой.
– У меня одно слово, - выдавил он наконец.
– Пойду к нему - память отцову предам... Нет, не по пути мне с Мономашичами... Не обессудь!.. Тем годом семью перевезу, - вдруг добавил он.
– Нечего боярам Романовичам чужой хлеб долее есть!
Он сказал это так решительно, что Ян почувствовал холод в груди.
– Всех увезёшь?
– спросил он.
– И Елену?..
Добрыня резко обернулся и успел поймать в глазах изборца эхо его тайной думы. А может, боярышня сама не сочла нужным таиться от брата, и он просто вспомнил её речи.