Изборский витязь

Романова Галина Львовна

–  Не трожь её, - молвил Добрыня глухо.
– Ведаю - род твой славен и древен, но не про тебя эта птица. Не соколу когтить лебедь белую - пусть ищет серую уточку... Да и сам посуди - каков из тебя муж? У дружинника ни кола, ни двора - где князь, там и воины его. По городам и весям судьба носит, нигде угла своего нет. Одному такая жизнь не в тягость, а жена и дети пойдут?.. Да и не люб ты ей вовсе!

Ян открыл было рот, чтобы спросить, правду ли молвил боярич, но Добрыня уже замолчал и до самого дня расставания в Торжке не перемолвился с изборцем и словом.

В Новгороде и окрестностях теми годами творились странные дела. Вчерашний удельный князёк, никому не ведомый, кроме родни и врагов, владетель торопецкий Мстислав Мстиславич, ныне признанный великими суздальскими и владимирскими князьями

как князь новгородский, за удачи в боях и мирных делах заслуживший прозвище Мстислава Удалого, стремительно набирал силу. С ним уже начинали считаться в южных русских уделах и далеко на западе, в Галиче и Полоцке. Подмял он под себя властной рукой вольный Новгород, обезопасил его окрестности от ворога. Что-то будет, коль он захочет расширить свои владения? Кто устоит перед ним? А через тайные грамоты да речи людские слышно, что опять собирает он новый поход - теперь на Киев, в гости к самому Всеволоду Чермному, что обманом и насилием добыл для себя великий киевский стол [132] . Коль и там ждёт его удача, в какую сторону оборотится новый Святослав?

132

«..в гости к самому Всеволоду Чермному, что обманом и насилием добыл для себя великий киевский стол» - Всеволод Святославович Чермный, Великий князь Киевский до 1212 г. «Всеволод Чермный, желая один начальствовать в южной России... изгнал сыновей и племянников Рюриковых из уделов Киевской области. К сему насилию он прибавил клевету: «Вы (говорил Всеволод) хотели овладеть Галичем, возмутили там народ, повесили моих братьев, как разбойников, вы гнусным злодеянием посрамили имя отечества!» Изгнанники, удаляясь в область Смоленскую, требовали защиты от Мстислава Новгородского», - пишет Н. Карамзин.

Пока не поздно, с растущей силой надо искать союза. Укрепится Мстислав Удалой - и его союзникам часть его славы перепадёт. А споткнётся - вот тогда и поглядим.

Первыми о том задумались бояре Ярослава Переяславльского и сыскали, кажется, самое верное средство. Который уж год вдовеет князь Ярослав, в юном возрасте потеряв свою половецкую княжну. А годы молодые, когда в муже самый сок играет, задаром уходят. Живёт князь переяславльский бобылём, девок помаленьку щиплет, потому как же можно такому молодцу без женской ласки, а на сердце ни одна не легла. То ли родом не вышли, то ли чем ещё. А тут вызнали наверное - у Мстислава Удалого есть дочери, да не одна. Любая может стать княгиней. Ярославу честь - тестя его вся земля знает, иные чуть не молятся на него. А Мстиславу тоже от родства с великими князьями грех отказываться - ни ему, ни роду его великого княжения и во сне не увидать.

Прикинув так и эдак, приступили бояре к Ярославу Всеволодовичу - женись, да женись. Который год вдовеешь, пора! Старшая Дочь Мстиславова, Ростислава, как раз на выданье! Ярославу было всё равно, и он согласился.

Второпях, пока не ушёл на Киев Мстислав Удалой, в Новгород отправились княжеские послы - на погляд княжны. Возглавил свадебный поезд набольший боярин [133] Творимир Олексич, с ним поехал Дружина Гаврилыч, прихвативший с собой сынка своего, Михайлу Звонца. А тот нежданно-негаданно не просто сотню в охрану снарядил, а самого Яна Родивоныча изборского.

133

Набольший боярин - относящийся к числу наиболее знатных и влиятельных бояр.

Получив приказ собираться в Новгород «на погляд» невесты, Ян в первый миг не почувствовал ни радости, ни особого желания свою посольскую работу исполнять. Конечно, он гордился выпавшей ему честью - не сам же Михайла додумался его выбрать, наверняка нашёлся кто-то, кто ему присоветовал, вспомнив, что и Ян княжеский сын. Видать, охота князю Ярославу, чтоб будущий сват его видел, что не просто владетель переяславльский его дочь сватает - ему князья служат! Последнее стало очевидно, когда

уже на новгородском подворье Яну сказали, чтобы он проходил в палаты и оставался с боярами вместе.

Княжеские палаты в Великом Новгороде были не в пример переяславльским и даже владимирским - богаче и больше. Но оно и понятно - не зря Новгород Господином Великим прозывают! Князя городу вече выбирает не для власти, а чтобы дружиной своею рубежи неохватных земель новгородских от лихоимцев охранять. За службу эту платят князьям, по службе и честь.

Боярин Творимир Олексич по деду своему был новгородцем и знал этот город не понаслышке. Бывал в нём и Ян, да недолго прожил - полгода с месяцем. Прочие только слыхали, были и не были, и теперь вовсю таращили глаза.

Мстислав Удалой действительно собирался в поход - это было видно по всему. На торгу чуть не дрались за железные изделия, причём брони, шеломы, щиты, копья и топоры вырывали с руками, не торгуясь. Втридорога продавали хлеб, соль, конскую упряжь, кожи. Проходившие торговыми рядами, владычные бояре сокрушённо качали головами: лишний поход - лишние расходы.

Мстиславово подворье тоже кипело делом, как котёл - пивом, но князь, выслушав послов, нашёл для них время и принял на следующий день.

В одной из передних горниц уже ломились от угощения столы. Сам Мстислав и его ближние бояре ждали именитых гостей тут же. Войдя вместе с Михайлой Звонцом, Ян окинул взором встречавших и углядел в числе прочих знакомого по Пскову воеводу Яруна Нежича. Тот тоже узнал Яна и сделал ему знак одними глазами.

Творимир Олексич с порога держал себя так, словно пересватал уже всех Мономашичей. Поздоровавшись, он решительным шагом направился к князю и только единожды стрельнул глазами вниз - чтобы пройти по одной половице - и вверх, чтобы наверняка попасть под матицу [134] . Подойдя, протянул грамоты Великого князя Юрия, который просил за своего младшего брата Ярослава, а когда Мстислав позволил говорить, повёл речь плавно и складно, будто и впрямь ни о чём другом и молвить не умел.

134

Матица– балка, брус поперёк всей избы, на которой настлан накат, потолок.

Князь Мстислав ничем не мешал сватам, ничем не перечил - то ли потому, что предстоящий поход слишком много для него значил, и он не хотел, чтобы ему мешали, то ли с первого взгляда учуял, какую пользу принесёт родство с одним из Всеволодовичей. Когда настала пора молвить ответное слово, он встал и двумя руками принял у слуги доверху наполненную братину [135] .

–  Любо мне, сваты, слово ваше, - негромко молвил он, поочерёдно встречаясь взглядами то с Творимиром, то с промолчавшим почти всё время Дружиной Гаврилычем.
– Радуется сердце отцовское за дитя своё. Слыхивал я многое о Ярославе Всеволодовиче, добрый витязь он. Что ж, коли дочь моя слова не скажет против, быть по сему, - и, отвернувшись к отроку, стоявшему на спиной, шепнул: - Выдь, покличь княжну Ростиславу!

135

Братина– сосуд различной величины, предназначенный для «братской попойки», питие из него черпали черпальницами или ковшами, он мог быть с крышкой, небольшие братины употреблялись непосредственно для питья.

Всё время сватовства Ян чувствовал себя, как на иголках. Он был постарше Ярослава, но - уж, видно, Богу так угодно - тоже всё ходил в бобылях. Друзья-приятели давно переженились - даже Мишку Звонца отец по осени окрутил. За службой князю Ян себя забыл, но сейчас вспомнилось, и как ножом кольнуло сердце - Елена! Успеть, не потерять! Потом уж не воротишь! Скоро полгода, как последний раз видались. А ну, как увёз её уже Добрыня в Рязань, разве ж тогда он её добудет? Чтоб не терзать себя понапрасну, он решил - коль расстроится свадьба Ярослава с Мстиславовой дочерью, то и ему не судьба женатому быть. А ежели сладится дело - то и Елена за него пойдёт.