Избранная 147/2
Шрифт:
Стерильные миры — это миры, где живут боги, где располагаются их пантеоны и куда они уходят на покой, когда жизнь подопечных перестает их интересовать или же, когда богов перестают почитать. Здесь они встречают свой вечный покой, заслуженную пенсию и забвение. Когда боги уходят или утрачивают свои силы, их миры теряют защиту. И, как раз тогда, из закрытых миров они превращаются в потенциальные жертвы для Врага.
Пока Атрос жив и здравствует — мы под защитой.
Пустые глаза встретились со мной взглядом, когда я неловко попыталась заслонить колыбель.
— Хотя,
Давно он не поднимал этой темы вслух. Это висело в воздухе, читалось между строк и оседало горьким осадком после поучительных слов, но не озвучивалось. Не так. Не напрямую.
— Пока магия в коконе — она не активна, — я не сдавалась. Я больше не была уверена в свое правоте, но не сдавалась. Возражение вырвалось на автомате. Из принципа не уступить Клоду. Он все равно победит и сделает так, как хочет, но я хотя бы его немного достану. — Пока она в запечатанном виде, пока не нашла носителя, она безвредна. Она как… как…
— Как чума в пробирке? — подсказала статуя.
— Я не это имела в виду. Разве мы не можем вернуть ее туда, откуда забрали? Или просто не трогать. Если мы сравниваем Золотую Ось с болезнью, то Лёша прав, предлагая провести исследование и найти лечение.
Клод издал странный звук, очень похожий на отчаянье вперемешку с болью.
— Атрос говорит, что ты Избранная, — возвел он глаза к потолку, взывая то ли к более сильному божеству, то ли к сверкающим сталактитам. — Он убежден, что твое существование не ошибка, и я должен обучать тебя. Должен поверить, что ты не сторонница Врага. И все же, при каждой удобной возможности, ты пытаешься убедить меня в обратном.
— Каким образом? Тем, что встала на защиту того, кто не в силах сопротивляться?
И где-то в этот момент я перешла черту. Нажала на ту кнопку, что подала сигнал к действию.
Сильные пальцы обхватили мое запястье в жесткой хватке. Слишком быстро, чтобы заметить. Слишком быстро, чтобы увернуться. Сквозь плотный материал платья, меня обжег холод железной руки. Как будто на мне защелкнулись оковы или бездушная машина сдавила тиски.
Я не успела подумать, что это конец. Клод развернулся, дергая меня за собой.
— Пожалуй, тебе стоит это увидеть.
Лёша вскинулся, испуганно распахивая глаза.
— Клод! Не надо!
— Она должна знать. Может тогда перестанет бросаться словами и руководствоваться кустарной моралью.
— Это ничего не изменит, — бросился наперерез ему парень. Клод выставил свободную руку вперед в предупреждающем знаке. Лёша остановился напротив нее в нескольких сантиметрах. Растерянный взгляд застыл на мне. — Это их только напугает.
— Они должны бояться, — отрезал мой пленитель. — Не стоило превращать это в игру. На кону не только их собственные жизни. Слабость одной может оказаться провалом для всех.
Я ждала, что Лёша возразит, но бог магических яслей молчал. Больше не встречая сопротивления, Клод двинулся вперед, таща меня за собой. В дальнем конце пещеры проявился незаметный, узкий лаз.
«Зато я спасла жизнь смертельно опасной магии, — поздравила себя я мысленно. —
Целый лабиринт туннелей тянулся под землей, через гряды гор в бесконечно сплетенном клубке. Клод прекрасно ориентировался в сумрачных коридорах, безошибочно выбирая направление на каждом перекрестке. Я же, перестала считать повороты направо и налево, после того как кончились загнутые пальцы. Если грозному богу вздумается бросить меня здесь, воспрепятствовать ему я не смогла бы. Пришло бы смириться с тем, что я больше никогда не увижу солнечного света (или той иллюминации, что создает нам Атрос вместо него), и до конца жизни питаться мхом на склизких стенах и грибами-паразитами.
«Останутся синяки», — констатировала я. Грубый металл не имел ничего общего с обычной рукой человека и был беспощаден к хрупким костям и изнеженной коже.
За очередным проходом показалась дверь. Обычная тяжеловесная махина из цельного дерева, не в пример тем створкам из спрессованных стружек, что по нелепости называют дверьми в моем родном мире. Впрочем, тяжелых засовов и амбарных замков к этому не прилагалось. Если за дверью пряталась комната Клода, запирать ее он не видел смысла. А зачем? Атросу подвластно все пространство, Лёша не конкурент, и ни одна Избранная не прошла бы вязь коридоров и лестниц, даже будь у нее карта, навигатор и путеводная нить Ариадны.
Клод толкнул дверь и та с легкостью поддалась. Толстенные петли заскрипели, открывая вход в чистую и сухую комнату, без признаков сырости подземных коридоров.
— Вот, смотри, — мужчина швырнул меня к столу. Я больно ударилась запястьем, врезавшись в столешницу. Едва не расквасив нос, уткнулась в кожаную обложку массивного фолианта.
Эта была единственная книга на столе. Она была здесь не просто так. Ее не достали случайно. Не забыли убрать. Это было ее место. Закладки, загнутые страницы и истрепавшийся переплет, все говорило о том, что ее открывали часто, изучая дотошно каждый абзац.
— Семьдесят четыре, — гласила надпись, поблескивая розовой (!) краской. Я вспомнила слова человека из зеркала. — Вы даете нашим выпускам кодовые имена?
Клод обошел стол и, встав напротив меня, скрестил руки.
— Это не название выпуска, — сказал он. — Открывай.
Я поспешила выполнить указание.
Плотный лист бумаги поддался не сразу. Отчего-то мои руки дрожали. Книга открылась, и первое что попалось на глаза — очередной рисунок, схожий с тем, что я видела в папке, принесенной Клодом.
Рисунок девушки.
Невысокая брюнетка безучастно смотрела в пространство перед собой. Скорее миловидная, чем красивая. Не столько холодная, сколь сдержанная. Сложно описать характер человека по одной лишь картинке, но отчего-то незнакомка казалась умной и задорной девушкой. Наверняка она оставила в своем мире много хороших друзей и подруг. Ее любили. По ней скучали.
На кофейном передничке виднелся желтый значок с цифрой 74.
— Алиса Орлова, — прочла я вслух. Клод о ней говорил Лёше? — Кто она такая?