Избранная для северного дракона
Шрифт:
Он с тревогой ощупывают меня взглядом:
— Плохо выглядишь. Побледнела вся.
Как девушку, меня задевает его «плохо выглядишь». Хочется оправдаться, что не по своей вине я бледная. После кислородного голодания и посинеть недолго! Но я жива и здорова — так разве можно здесь жаловаться? Коротко киваю на его рубашку, насквозь пропитанную кровью:
— Я-то цела, а вот тебя пора подлечить. Покажи, где тебя зацепило.
— Нигде.
— Позволь мне немножко помочь… — тяну к нему пальцы, на кончиках которых
— Исцели-ка лучше себя, девочка. Ты и правда плохо выглядишь!
— Я не… — беспомощно развожу руками. Как ему доказать, что мне не привыкать к дефициту кислорода?! — Ты считаешь побледнеть от переживаний — это опаснее, чем потерять море крови?
Йемрен оставляет без ответа мой выпад, невзначай обводит взглядом окружающее пространство, подмечая подбегающих со стороны города воинов. Именно в той стороне находится Темная Башня, из которой узник недавно вырвался на волю. Меня снова охватывает нервное напряжение. Если не поторопится, его скоро схватят!
— Раз ты в состоянии идти, уходи. Ворота вот-вот закроют, но ты еще можешь проскочить!
— Читаешь мои мысли, Избранная. Как раз собирался уходить, — он протягивает мне открытую ладонь, — вместе с тобой.
— Я не могу! Надо забрать собаку, но, — в отчаянии оборачиваюсь на дворец, под завязку наполненный лабиринтами коридоров, — пока я ее заберу, пройдет целая вечность. Не жди меня здесь, беги, пока есть шанс! А я постараюсь выбраться за стену потом. Дариус поможет.
Йемрен устало пожимает широченными плечами и опускает руку.
— Значит, будем ждать собаку.
Мое решение из его губ звучит абсурдом.
Может, я не права? Может, стоит Дариусу доверить псину?
Нет. Он слишком предан своему господину. Если того потребуют интересы Йемрена, маг легко усыпит собаку, и я об этом даже не узнаю.
Какое-то время грызу себя за бездействие.
Жаль, насильно его не вытолкать за ворота! Меня, как дамбу, распирает желание ему помочь, но как это сделать? Разве что попробовать за псиной быстренько сгонять? Только протащить ее сюда незамеченной вряд ли получится…
Внезапно Йемрен, покачнувшись, начинает крениться набок, и я в ужасе бросаюсь к нему. Надо помочь ему опуститься на землю, а потом, наконец, подлечить. Воспользуюсь тем, что он не может больше сопротивляться!
Вот только задуманное сделать не успеваю.
Кто-то очень сильный хватает меня со спины за талию и подтягивает к себе. Очередной виед?! От испуга и возмущения начинаю орать и брыкаться, но меня лишь крепче стискивают, лишая возможности размахнуться или вывернуться, а над ухом раздается знакомый голос:
— Моя истинная не смеет прикасаться к чужому самцу. Никогда. Не при каких обстоятельствах. Ты об этом догадывалась, Ника?
С трудом извернувшись, вижу Кейрона. Лощеного,
— Он же может умереть, если ему не помочь! Отпусти!
— Пусть лучше сдохнет, чем ты к нему прикоснешься!
— Чертов маньяк! — кричу в запале. — Таких, как ты, нужно отправлять в психушку!
Жесткие пальцы ложатся мне на шею, частично перекрывая дыхание, и возможность говорить резко сходит на нет.
— Я спишу твой несдержанный тон и непонятные, а потому неуместные, выражения на пережитое волнение. Когда придешь в себя, я хочу услышать, почему моя невеста шастает по ночам за пределами дворца и трогает чужих самцов. Советую быть крайне убедительной, Ника. Второго шанса оправдаться у тебя не будет.
Глава 17
— Что здесь происходит? — раздается строгий голос королевы.
Кейрон так резко выпускает меня из железобетонной хватки, что я теряю равновесие и заваливаюсь на четвереньки. Ладони холодит влажная земля, платье мигом сыреет.
Теперь на расстоянии вытянутой руки передо мной лежит Йемрен. Из пальцев снова брызжет зеленая магия, просясь к нему. Каждая фибра души рвется помочь, вот только прикасаться к нему нельзя под пристальным взглядом ревнивца. Приходится сжать пальцы в кулаки и до крови закусить губу, чтоб не расплакаться.
Поворачиваюсь к королеве и принимаю надоевшую позу: встаю на одно колено. Женишок тоже разворачивается к матери и докладывает деревянным голосом:
— Виеды частично повержены, частично сбежали, поджав хвост. Победа за нами.
— О виедах позже. Что происходит здесь? — королева указывает на меня коленопреклоненную. В интонациях сквозит недовольство.
— Это личное, — отрезает Кейрон.
— Я твоя королева и мать. Ты дышишь, благодаря мне. Когда я требую обнажить свою душу, ты лишь уточняешь, что именно меня интересует.
Женщина подает знак окружившим ее стражникам, что добрались сюда со стороны Темной Башни, отойти подальше. Видимо, не желает унижать сына, будущего короля, перед подданными. Когда пространство вокруг нас очищается от чужих ушей, властно требует у сына:
— Говори.
— Отношения с истинной — мое дело.
— Это бунт? — холодно улыбается женщина.
— Ну что ты! Я бы не посмел, — фальшиво тянет Кейрон и, не сводя настороженных глаз с матушки, протягивает мне руку:
— Мы уходим!
Королева жестом останавливает меня, а я и рада остаться — лишь бы поближе к Йемрену! Кейрон, сжав челюсти, переводит злющий взгляд с меня на мать. Пытается переварить мой выбор, который в его глазах, наверно, выглядит настоящим предательством. Как он заявил на последней встрече? "Твое мнение теперь всегда совпадает с моим!" Как же приятно разойтись с ним во мнениях, будучи под защитой королевы!