Избранная проза
Шрифт:
На противоположном тротуаре и дальше до конца улицы стояли любопытные. Странная вещь! Этих людей я никогда раньше не встречал в городе. У некоторых в руках суковатые палки. В городе только несколько человек ходили с палками: полковник Карастоянов, хромой Пешо Германец с белыми мышами, которые вытаскивали «счастье», — он имел полное право ходить с палкой, так как без нее не мог держаться на ногах. Лютеранин Станчо с бельмами на обоих глазах тоже палкой нащупывал дорогу. С палкой ходил и директор земледельческого банка, чтобы обороняться от собак
Но эти? Кто были эти незваные гости, которые вертелись здесь, как волки вокруг беззащитного стада?
Я начал читать плакаты на противоположной стене. До недавнего времени и я удивлялся этой страсти взрослых спорить, доходя до драки, о том, кто достойнее — стамболовцы или народняки? Если судить по плакатам, и те и другие были воры, насильники, взяточники, и всем им давно место в тюрьме. Они взаимно обвиняли друг друга в таких страшных преступлениях, что было удивительно, как они еще могут требовать от избирателей доверия… Да ведь они, эти избиратели, должны бы камнями их забросать.
Черныш и Штерё быстро прошли мимо меня и, не останавливаясь, дали мне понять знаками, что направляются в другую секцию, в греческое училище. Штерё, сделав несколько шагов, вернулся и прошептал:
— Безобразие, греки голосуют за правительство. А оно их преследует и отбирает имущество…
Среди публики, у ворот, раздались голоса:
— Ну что они там делают? Умерли, что ли? До каких пор мы будем здесь дремать? Пусть полицейский посмотрит, что там делается!
Вышел невысокий избиратель с бородкой.
— Кушают! Питаются господа! — объяснил он.
Другой доверительно добавил ближайшим соседям:
— Так и дурак сумеет организовать выборы. В темной комнате только одни правительственные бюллетени…
Народ прибывал, и толпа росла. Рабочие подходили молчаливые, замкнутые.
Прошли те двое бандитов, которые отняли у меня бюллетени.
Протарахтел фаэтон. Из него вылез пристав Чаушев, засуетился:
— Медлят? Почему? — И он вошел в помещение.
Время шло.
Кто-то горластый громко крикнул:
— Погромщики, прочь отсюда!
— Прочь, прочь!
— Кто погромщики?
— Заткни рот!
— Я, что ли, погромщик?
— А откуда ты взялся? — крикнул горластый. — Покажи свой избирательный документ!
— А ты что, прокурор? — злобно огрызнулся неизвестный.
Провокатор поднял палку. Несколько здоровых рук вцепились в него и ее отняли.
— Драться будешь, стамболовская собака!
— Арестуйте его!
— Нашли кого арестовать! Это же, наверно, переодетый полицейский!
Вышел пристав Чаушев и сказал успокаивающе:
— Тихо, господа. Члены бюро не успели поесть. Не сидеть же им голодным целый день.
— Господин пристав! Тут один хулиган пустил в ход палку!
Чаушев говорил какому-то своему знакомому:
— Сейчас доложу начальнику: во всех секциях выборы проходят тихо и мирно.
Он
Немного спустя в конце очереди возник новый инцидент: еще один погромщик! Кто-то крикнул: «Ой-ой!» — и схватился за голову.
Откуда ни возьмись выскочила целая толпа людей, вооруженных палками.
— Кто тут скандалит? — ревели они. — Кто мешает выборам?
— Кто мешает выборам! Какое нахальство! — кричал тот горластый. — Товарищи, не отступайте! Их цель — не дать нам голосовать! Они боятся нас!
Началась свалка. Часть толпы отступила и ударилась в бегство. Остальные отбивали нападение банды погромщиков, ревевших:
— Бейте этих собак! Предатели!
Но это было нелегко сделать. Время от времени то один, то другой хватался за голову, окровавленными руками прокладывая себе дорогу в толпе и удирал.
Схватка продолжалась недолго, но после нее по всей улице виднелись капли крови: кровь на тротуарах, на земле…
На другой день общинный глашатай объявил под барабан результаты выборов: правительство получило полное большинство! Выборы прошли тихо и мирно, без инцидентов, закончил глашатай.
Однако он не упомянул, что был выбран и один социал-демократ.
Меня встретила хозяйка.
— К тебе гости, — сказала она. — Уже полчаса, как ждут…
— Гости? — Я старался разглядеть двоих мужчин, стоящих в дверях.
— Смотри ты, как он вырос! — сказал старший, обращаясь ко мне, и прибавил тихонечко: — Милко, ты меня не узнаешь?
Я не верил своим глазам: дедушка Продан и дядя Вангел!
Дедушка Продан будто бы спокойно поцеловал меня в щеку, но я почувствовал, как меня обожгла его слеза.
— Учишься? Мы едва тебя нашли. Спрашивали в школе. Ох, как ты вырос!
Он без причины смеялся, просто от радости.
Когда они приехали? Что будут делать в Болгарии?
Дедушка Продан сел на край постели, дядя Вангел сначала стоял, потом осторожно присел на деревянный сундучок Христоско.
Через отворенную дверь лился яркий свет, и лица обоих мужчин казались бронзовыми.
Зачем они приехали в Болгарию? Да ведь они переселенцы и больше уже не вернутся в Турцию.
Рассказ дедушки Продана был на редкость грустным.
После восстания [53] жизнь болгар стала невыносимо трудной. До этого они работали в Салониках, в Кукуше, строили дома, наводили мосты. Перебивались, даже скопили деньжонок. Поставили в деревне новый дом, двухэтажный. Дядя Вангел женился, у него уже родились трое детей. Тогда жизнь была другая.
53
Имеется в виду Преображенское восстание болгар Восточной Фракии, направленное против турецкого ига (1903 г.). Восстание было жестоко подавлено воинскими частями.