Избранная страны драконов
Шрифт:
Стрела, догнав зелёного, корпусом вдарила его в бок. Тор не удержался и со всего маху улетел в стенку, рукав вспыхнул. Тор содрогнулся от боли, дико зарычал и отскочил. Электрический разряд болезненно тряхнул его.
Чуть полуобернувшись, я увидела перекошенное от боли лицо гонщицы и руку, занесённую для удара. Иолана хлестнула Тора, направляя его вслед за нами. Зелёный поганец догнал нас на вираже, и налетел на Стрелу всей тушей. От толчка дракониха чиркнула крылом прозрачную стенку, электрический ток прошил наши тела, и Стрела обезумела.
Она осознала, у неё только один выбор: жизнь или смерть. Дикарка клацнула зубами и ринулась
Наконец-то мы оставили зеленуху позади. Я оглянулась, услышав крики за спиной, на Тора сзади налетел чёрный дракон. Он почти протаранил Тора, который вновь задел рукав, но Стрела уже умчалась вперед.
Мне оставалось лишь молиться, чтобы ужасная змея закончилась, и мы остались живы. После пережитых кульбитов меня трясло, я с трудом сохраняла равновесие. Если мы ещё раз встрянем в бой, я могу не удержаться, не зубами же хвататься за гребень драконицы. Стрела, не Горыныч, она не думает о всаднице. Сейчас, когда её насильно затолкали в огненную змею, она совершенно обезумела.
Вираж перешёл в огромную петлю, которая возникла перед нами, как неотвратимое наказание за содеянное безрассудство. Петля сияла дикой и страшной красотой. Только на большой скорости я могла бы удержаться на спине дикарки.
— А-а-а-а, — от страха я заорала, заглушая остальные звуки, вдарила драконицу в бок ногами, накинув поводья на гребень и замотав их.
Поняла ли Стрела приказ, я не знаю. Но удар в бока заставил её злобно огрызнуться и кинуться вперёд. Поток воздуха подхватил нас. Мощно заработала аэротруба, придавая немыслимое ускорение, дикарка взмыла в мёртвую петлю. Я так судорожно вцепилась в гребень, что когда мы одолели верхнюю точку и ринулись вниз, почувствовала, что стиснула зубы до хруста в челюсти. Бока драконихи ходили ходуном, я с ужасом вспомнила о подпруге Горыныча, которая Стреле была маловата.
И тут огненная змея успокоилась, она петляла по горизонтали, что называется змейкой. Простые, на первый взгляд, изгибы оказались не менее коварны, чем предыдущие отрезки пути. Рукав начал сужаться, тоннель стал совсем узким, пространство оказалось только на одного дракона. Лететь по узкой змейке на скорости было крайне опасно. Но даже тут Стрела не сбавила темпа.
Драконица хотела вырваться из трубы любым способом. В замкнутом пространстве она чувствовала себя ещё хуже, чем в широком рукаве, желание свободы придало ей совершенно немыслимую силу. Дикарку не останавливало то, что она раз за разом чиркала о вспыхивающие стенки. Её било током, но она, кажется, не замечала этого. Меня, как и Стрелу, раз за разом трясло от разрядов. Ничего не соображая, распластавшись на спине дикарки, я принимала боль, мечтая только о том, чтобы всё закончилось. Ужасная гонка стёрла мою личность, оставив жалкую физическую оболочку, жаждавшую выбраться отсюда живой.
Рядом появились другие рукава: узкие,
Я потеряла себя, стала одним целым с дикаркой, слилась сознанием и телом с драконицей. И когда я потеряла себя, страх покинул меня. Теперь я видела лишь бешеные виражи, спуски, подъёмы, петли, как будто мои глаза и чувства стали едиными с дикаркой. Осталась только бешеная скорость и жгучая сила, которая огнём струилась по венам. Шум трибун покинул сознание вместе с другими мыслями.
Когда закончилась труба — я не помнила. Стрела взмыла вверх и ринулась прочь со стадиона. Я смотрела вперёд, затихающие звуки стадиона заставили меня оглянуться. Свободны?
Свободны!
Стрела летела прочь от Огненной змеи, я чувствовала как мы страшно устали. Невероятная изматывающая гонка закончилась. Силы на пределе возможности были отданы ей без остатка. Только дикарка не знала, что гонка лишь соревнование, а не схватка за жизнь. Я закрыла глаза, окунувшись в эмоции Стрелы. Дикарка радовалась, что сбежала от тех, кто хотел поймать её и изжарить живьём.
На стадионе бесновалась Иолана. Закончив гонку двадцатой, она кинулась к отцу, трясясь от ярости.
— Поймай эту дрянь, — кричала наездница, не замечая, как косятся на неё окружающие, — она сумасшедшая! Кто её допустил? — Иолана готова была наброситься с кулаками на верховода Светозара, который сохранял спокойствие, хотя лицо его стало малинового цвета. — Ты видел? Она налетела на Тора, сшибла его! Видел?
Болельщики навострили уши, такое представление им было по душе.
— Это разрешено в правилах, — процедил отец, нервно глянув по сторонам.
— Мне пришлось осадить дракона, она могла убить меня. Поймай их, они опасны, — взревела любимая дочка, не замечая любопытных слушателей. — Если промедлишь, они сбегут.
— На нас смотрят, — процедил отец, вызвав ответную оглушительную бурю.
— Мне плевать! — визжала Иолана, — плевать! Меня чуть не убили, а ты не шевелишься!
— Её победа зафиксирована судьями, — отец ещё больше понизил голос.
— Что! Она победила? Ты хочешь сказать, законно? — задохнулась красавица.
— Не ори, сейчас вышлю погоню, — прошипел отец, схватил Иолану за локоть, уводя разъяренную дочь подальше от любопытных ушей.
Эрвин
Я, кажется, двинулся рассудком. Даже усталые наездники, закончившие гонку, смотрели на меня как на умалишённого. Я метался по полю, ища Соню, расталкивая неповоротливых гонщиков и их драконов. Большая часть змеи погасла, остались только финишные фрагменты, по которым мчались отставшие наездники, но гонка перестала представлять для меня какую-либо ценность в тот момент, когда я увидел Соню. Мы на секунду встретились взглядами, и я ринулся догонять её.