Избранная. Будь нашей женой

Новикова Татьяна О.

Что ж, мы хотели добиться одного и того же, но разными методами.

Я села в экипаж и, расправив юбки, приготовилась к долгой поездке. Удивительно, как легко привыкнуть к добровольному заточению. Никто ведь не запрещал мне покидать поместье (разве что Макс советовал не лезть в большой опасный мир), но я сама не стремилась выйти наружу. Не просилась со служанками на рынок, не планировала долгих походов по улицам столицы.

Мечтала, конечно, выбраться, но после свадьбы, вместе с фиктивными — или настоящими, как уж повезет — мужьями.

Но план пошел

по одному месту, и вот я еду по узкой дороге, а мимо проносятся сельскохозяйственные поля и частые деревеньки. Мы миновали столицу объездным путем, не застав даже кусочка того величия, о котором рассказывал Макс.

Странное чувство. Я не привыкла быть одной. В этом мире, имею в виду. Всегда рядом находился мягкий, отзывчивый Макс или молчаливый, но готовый подставить плечо Алекс. Уже и забылось, каково это: решать проблемы в одиночку, надеяться только на себя. Ну, никогда не поздно вспомнить.

Имение Деевского было в три раза больше поместья дэ Горнов и пышнее — раз в десять. Знаете, иногда проходишь мимо коттеджа, а оттуда всё кричит: «У моего хозяина нет вкуса, зато он любит позолоту и голых баб, держащих своды».

Вот и тут так. Дорого-богато. Абсолютно лишенное стиля здание, словно взбитыми сливками украшенное лепниной поверху. А бабами — видимо, обнаженными нимфами — был утыкан весь внутренний двор. Они сжимали бездонные кувшины, из которых лилась вода, расчесывали кудри, смотрелись в водную гладь фонтана, скакали верхом на оленях.

У кого-то определенно есть сексуальное расстройство, причем серьезное, судя по количеству голеньких девушек на квадратных метр площади.

Меня встретил длиннющий привратник, облаченный в белоснежные одежды, и повел на крытую терассу с видом на вишневый сад. Дом был наполнен богатством, но абсолютно пустым, натыканным абы как. Все эти картины и хрусталь, и подсвечники, украшенные драгоценными камнями, и мраморные бюсты сливались в глазах. Сплошное золоченное, блестящее пятно. Безвкусица.

Если сравнивать с поместьем дэ Горнов, то наш дом хоть и переживает не лучшие времена, но в нем осталось былое величие. Здесь же — абсолютное уродство.

— Хозяин скоро вернется, а пока наслаждайтесь кофе с печеньем, — унылым голосом оповестил привратник.

Наслаждаться мне ничем не хотелось. Подташнивало, рукам не нашлось места, и я постоянно расправляла складки юбки, теребила пуговицы, крутила в пальцах локон.

Прошло полчаса.

Кажется, Виктор специально заставлял меня ждать. Показывал моё положение и то, что от него одного зависит не только судьба Алекса, но и моя собственная. Захочет — вообще не придет.

— Леди Екатерина, признаться, я был удивлен вашему письму, но сильнее удивлен тому, что вы добрались до моих земель, — донесся до меня голос герцога. — Чем обязан обществу столь очаровательной особы?

Я поднялась с диванчика и поклонилась мужчине в знак приветствия. Главное — не показывать ни страха, ни отвращения. Быть максимально отрешенной, даже расслабленной, будто зашла в гости к старому другу.

—

Вы прекрасно знаете цель моего визита.

— Догадываюсь, — ответил он со смешком и жестом указал обратно на диван. — Присаживайтесь, ведь в ногах правды нет. Вы интересуетесь здравием Александра дэ Горна?

В горле пересохло, и ответом стал жалкий кивок.

Соберись, тряпка!

— Попросите Ксандра подойти! — крикнул Виктор в проем, ни к кому конкретно не обращаясь. — Итак, Екатерина. Как вам мои земли? Видели маковые поля? В начале лета они невозможно красиво распускаются. Надеюсь, как-нибудь вы загляните ко мне и посмотрите на их цветение.

Эта светская беседа вызвала во мне острый приступ раздражения. Мы оба понимали, что меньше всего я планировала сюда вернуться.

Но пришлось поддержать разговор. Я успела ответить («к сожалению, не обратила внимания, но обещаю рассмотреть в следующий раз») и даже принять приглашение («когда-нибудь обязательно загляну»), когда в гостиную вошел Александр. Он застыл у стены возле двери, заложив руки за спину. Нерушимый камень.

Из моей груди вырвался выдох облегчения. Самые жуткие опасения не сбылись: никто не измывался над Алексом, не избивал его, не пытал.

Он выглядел нормально, если не считать тьмы, что заслонила ему взор. Мужчина был на грани между разумным и животным нутром. Он, своевольный до одури, не терпел подчинения, но вынужденно принадлежал Виктору. Тому, кого ненавидел всей душой.

— Как видите, вашему бывшему жениху ничего не угрожает. Я пока не решил, как наказать Ксандра за то зло, которым он отплатил мне, потому считайте его гостем моего имения. Скажите, это гораздо благороднее, чем прилюдная казнь прямо на церемонии? Я не хотел, чтобы тот день запомнился кровопролитием. В том числе, из уважения к вам.

Бывшему жениху…

Акцент на словах был поставлен так четко, что царапнул по ушам острее бритвы.

— Вина Александра не доказана, — сказала я, облизав пересохшие губы.

Начиналась самая сложная часть моего корявого, лишенного продуманности плана.

— К сожалению, леди Екатерина, всё решено… — Виктор помолчал, как будто давая безутешной вдове смириться с утратой.

За тем исключением, что вдовствовать я не планировала. У меня вообще-то контракт стынет. Десять килограмм золота. Масштабные планы, например, банкет, на котором гости упьются в хлам, подерутся, помирятся и признаются друг другу в любви — в лучших традициях российской свадьбы. 

— Вы считаете так, но я думаю иначе. Видимо, нас может рассудить только божественный суд, — выдала я с максимальной твердостью в голосе..

В глазах Александра промелькнуло удивление вперемешку с опасением, а Виктор неприкрыто рассмеялся.

— Вы хоть понимаете, о чем говорите? — сахарным тоном спросил он.

— Со всей отчетливостью. Вас что-то смущает, герцог?

Несколько вечеров я провела в библиотеке за чтением книг, изучая судебную систему. Должна же быть хоть какая-то зацепка?