Избранница Павла
Шрифт:
"Ладно уж, читать, так читать! Взялась за гуж, не говори что не дюж. Не "взялась", а "взялся". Ша! Читаем дальше все, что непосильным трудом накопано. Сколько мне там до встречи с Михалычем осталось?".
Павла открыла, чудом обнаруженный в библиотеке тонюсенький февральский номер журнала "Техника воздушного флота" за 29-й год, заглянула в оглавление и открыла страницу девяносто шесть. Это была статья профессора Стечкина "Теория воздушного реактивного двигателя". Не знать об этой статье мастер цеха сборки газотурбинных двигателей никак не могла. Вот только в своем покинутом конце двадцатого и начале двадцать первого века, она прочла множество
Следующий труд читать было невыносимо из-за дореформенной орфографии. Доррер Сергей Иосифович "Паровые турбины: Теория и расчет" (Харьков, 1912).
Вчитываясь в пояснения к уравнениям термодинамики, Павла почувствовала, что еще немного и она заснет. "Все, хорош! Приехали. Дальше уже не чтение, а здоровый сон. А мне ведь еще на встречу идти. Как там в Уставе сказано? "Подъем!" Надо идти, книги сдавать, лицо ополоснуть и, в путь, на рандеву с кудесником".
В назначенный час, с усталыми глазами, Павла стояла у сарая Михалыча. Рядом с сараем стоял какой-то неказистый полугрузовой автомобиль с откинутым деревянным бортом. Михалыч стоял с довольной улыбкой и что-то рассказывал на ухо шкафообразному мужчине двухметрового роста. Издали заметив Павла, он приветственно махнул ему рукой, мол подходи.
— Вот, Сергей Петрович, знакомься! Павел Владимирович у нас пролетом, ищет своему другу спортивный мотоцикл.
Рассказывая все это, Михалыч с хитрым видом подмигнул Павле. Сориентировалась шпионка быстро. "Вот он чего, оказывается. Нашел какого-то "Плюшкина" с запчастями, и окучивает с моей помощью. Сейчас он этого куркуля разведет на разные запчасти, якобы для моего мотоцикла. А что? Логично. И объяснять тому ничего не надо. Одобрямс. Надо подыграть нашему лицедею".
— Очень рад. У вас что, Сергей Петрович, правда есть спортивный мотоцикл на ходу?
— Кабы был, то бы сразу бы его продал. Вот, Михалыч предложил мне хворый Л-500 вам продать. И к нему еще запчасти всякие разные.
Павла вопросительно глянула в глаза Михалычу, тот прищурился, как кот, и выдал.
— Л-500 – хорошая машина. Тот, что у Сергея Петровича, 35-го года выпуска. Видел я его, двигатель почти не езженный, а с ходовой и трансмиссией покумекаем. Хоть и не на ходу конь, но мы и не таких в чувство приводили. А как я его еще поядреней взнуздаю, так за ним в жизни никто и не угонится. Так что не останется твой друг недовольным. Давай-ка сперва запчасти посмотрим. Их Сергей Петровичу один киевский деятель пару лет назад оставил. Фантазер был редкостный. Он с двадцатых годов, то из Польши, то из Германии, то еще откуда, всякие железяки через знакомых тащил. Все хотелось ему в мотогонках чемпионом стать. Да не судьба ему видать. А у Сергея Петровича они так и валяются до сих пор. Пока что мало кому они нужны были, так может нам с тобой на что сгодятся. Вон, те ящики давай сгрузим, да и глянем вместе, чего там полезного для твоего спортсмена взять можно.
— Михалыч, мне бы переодеться во что-нибудь, А?
— Да, форму твою пачкать не годится. Пу-пу-пу… На вот, халат примерь, и калоши. А мы с Сергеем Петровичем пока покалякаем.
Форма с голубыми петлицами украсила самый чистый угол сарая Михалыча. Переодетая в халат, Павла вышла на свет, и приступила к разгрузке тарантаса. Минут
— Где-то, вроде в этом ящике, я это видел. Нет. Не в этом. Пу-пу-пу…Вот они где родимые лежат. Ну как? Гляди-ка Паша.
— А что эт такое? На насосы похоже.
— Давай-ка почитаем. Так это тут у нас все по-немецки
Павла вчиталась, и очередной раз за день вздрогнула. На боку небольшого пузатого агрегата чернела полустертая надпись "Drehkompressor Zoller-Argus 1931 Berlin" Рядом с заводской маркировкой была привинченная к корпусу никелированная табличка явно более позднего времени "F"ur die sportlichen Motorrдder von 300 bis zu 600 kubischen Zentimeter des Arbeitsumfanges". У второго устройства на ржавом боку была гораздо хуже читаемая надпись из которой внятно различалось лишь "…kolbenkompressor Roots".
— Как у тебя с немецким, Паша?
— Твердая пятерка была когда-то. Примерно так это звучит, Михалыч. То ли роторный, то ли еще какой, в общем, компрессор "Цоллер" 1931-го года выпуска. Там еще на табличке написано для спортивных мотоциклов рабочим объемом от 300 до 600 кубосантиметров. Второй – вроде поршневой компрессор "Рутс" неизвестного года выпуска. Значит, это почти то, что нам надо. Только вот, рабочие ли они?
…
— Ну что? Держаться-то будет?
— Пока на верстаке лежит спокойно, будет эта бандура держаться, не развалится. Куды ж ей деваться. А вот если, как ты, Паша, там говорил, "факел запалить", то…, то ни хрена заранее сказать нельзя.
— Михалыч, ты свою идею, патентовать-то будешь?
— На кой оно мне?!
— Ну там, роялти с каждого экземпляра получать, или единовременную правительственную премию за изобретение.
— Вот чудак, кто же мне эту премию даст? Ну акромя тебя конечно, с тебя-то я свою премию стрясу, не сумлевайся.
— А если мы тебя в штат конструкторского бюро примем, а?
— Это чтобы от звонка до звонка? Не, Пашенька, это уж без меня. Я уж как-нибудь сам проживу. С людьми оно завсегда легче договариваться-то.
— А если война начнется? Некому тебе будет тогда мотоциклы чинить, их всех в армию призовут. Что людей, что мотоциклы. Что делать тогда будешь?
— От войны нас Красная Армия хранит. Али быстро не справитесь с врагами? А полгодика и перетерпеть можно.
— Михалыч. Я тебе конечно не шибко какой военный авторитет, но постарайся поверить. Если уж настоящая война начнется, то годы пройдут пока с врагами замиримся.
Старый мастер, удивленно поглядел в глаза летчика. На его испачканном лбу появились морщины раздумья. Пара белых мотыльков настойчиво ломилась сквозь толстое стекло тусклого переносного фонаря. Перед сараем, за освещенным кругом, притаилась плотная темно-синяя тишина, слегка нарушаемая шелестом листвы и ночным птичьим гомоном.
— Неужто такую беду допустят, а Паша? Что-то, мне не верится.
— Я тебе, Михалыч, лекции читать не буду. Просто подумай, сколько народу сейчас живет у нас. Миллионов за полтораста, ну пусть даже к двумстам? Одна десятая от этого числа будет численностью полностью отмобилизованной армии, без совсем уж старых призывных возрастов. А теперь прикинь, сколько сил нужно врагам иметь, чтобы хоть на что-то надеяться. Прикинул? Вот и подумай, если враги не совсем идиоты, то КАК им такую махину побеждать. И если они все же решатся на это, то КАКАЯ это будет война? А, Михалыч?