Избранница Павла
Шрифт:
— А ты мене не боись. Чую я, неспроста мы с тобой встретились. Много раз еще нам суждено с тобой одни дорожки топтать. А уж я такими людьми не разбрасываюсь. Так что предлагаю последний раз. Как вот это доделаем, идем ко мне домой. Заодно и умоемся и позавтракаем.
"А что? Приставать этот мужик ко мне точно не будет. Можно и сходить. Сколько там времени уже натикало?" Взгляд Павлы скользнул по массивному циферблату командирских часов, с которыми она проснулась в этом мире. Стрелки показывали полседьмого.
"Еще и раритет это механический заводить по утрам надо. А то, они вроде бы
— Михалыч, я еще одну проблему вспомнил.
— Что еще за проблема?
— Да без чертежей этот наш двигатель ученые и смотреть, может, не станут. У тебя дома листы бумаги и чертежный инструмент есть?
— На кой оно мне? Я своим клиентам все точно рассчитываю вот этим арифмометром. — И дед тихонько постучал испачканным кулаком себе по загривку.
"Пипец! Куда теперь бежать? Может в магазин, а потом у Михалыча в квартире сесть и быстро все набросать? Ага. Именно что набросать, чертежом это нескоро станет, так наброском и будет. Мысль была. Крутилась еще вечером какая-то. Вот ведь дырявая башка! Что-то с Мариной связанное. Причем тут Марина – она инженер по ТБ? Да и чертить она будет столько же сколько и я. Есть, вспомнил! Маша тетя Ани. Вот она чертежница, и сейчас работает на паровозостроительном. Это шанс! Михалыч, мама! Точно, он мне уже как мама родная стал. Хм…".
— Михалыч, родной, помоги! Мне нужно срочно через Марину одной ее подружке чертежнице задание набросать. Чтобы к моменту встречи в ХАИ было на чем устройство макета рассказывать.
— Уже "родной". Хм. Точно скоро усыновлять тебя, дитятку саженную, придется. А спешить тебе паря некуда. У Маринки сейчас свободный день, хоть и среда нынче. Она до июня по субботам и воскресеньям на своем заводе курсы какие-то ведет, вот и отдыхает в середине недели. И вчера ее пораньше отпустили. Так что, спокойно доделывай работу, прибери все тут, и пойдем ко мне мыться-бриться. Никуда она не пропадет, даже может сама в гости напросится.
С трудом совладав с эмоциями, Павла доделала работу до конца и убрала помещение. Угловая комната в добротном кирпичном доме приятно радовала чистотой и порядком. На прибитых к отштукатуренным светло-зеленым стенкам полках стояло множество книг. Среди этой домашней библиотеки на глаза Павле попались достаточно экзотические фолианты. Чего стоило хотя бы такое сверкающее золотом вдоль корешка название "BRITANNIKA", и небольшое уточнение под ним расположенное поперек корешка "Micropжdia" с номером тома. А томов таких на полках стояло десятка полтора, а то и поболее. Явно не полный комплект, но выглядит солидно и стоит немеряно.
"Да-а. Похоже, Михалыч, тут местным ведуном заделался.
Процесс бритья занял от силы три минуты. Чувствовалась набитая рука мастера. Жаль только, что освоить принципы бритья у Павлы, за эти стремительные минуты, так и не получилось. Прижженная "Красной Москвой", Павла уже хотела помочь по хозяйству, но была отправлена за стол ждать. Готовка заняла столько же времени. Яичница из шести яиц с толстонарезанным салом и с зеленым луком была умята усталыми работниками с чисто мужской неукротимостью. Скорость поглощения еды уменьшилась лишь к моменту чаепития. Под неторопливое хлюпанье чаем вприкуску, с кривыми параллелепипедами сахара и остатками вчерашних пирогов, продолжалась бесконечная мужская беседа.
"А еще говорят, что это мы женщины треплемся, не следя за временем. Ха, два раза. Правда я не встречала нашей сестры, которая могла бы одновременно болтать и столько же разнообразных работ выполнять сколько может Михалыч. Тут, да! Безоговорочно признаю преимущество мужского мыслительного аппарата".
— Вот ты Паша, летчик, всей стране герой и защитник…
— Не придумывай, дядька, никакой я не герой.
— Опять, я тебе дядька! Хрен с тобой "племяш", но, между прочим, Паша, старших перебивать-то нехорошо. Ты сперва дослушай, а уж потом ответствуй. Так вот, скажи мне, защитник. Для чего это страна такие деньжищи вкладывает в оборону, коли, как ты мне вчера сказывал, война долгие годы длиться будет? Я ведь твоих слов не забыл. Вот ты мне и ответь, теперь.
— Есть такая пословица Михалыч – "Если народ не хочет кормить свою армию, то он будет кормить армию чужую". Война пройдет, земля и люди останутся. Не все люди конечно, но тут уж как кому повезет. А земля Русская и народ наш и не такие беды переживали. Вон Татарское иго триста лет на плечах носили, а потом взяли да и скинули его.
— А я уж думал, ты мне про международный пролетариат рассказывать будешь. Как они все поднимутся, когда на нашу землю враги полезут. Прав ты, наверное, Паша. Вот только не пойму откуда у тебя эти мысли завелись. С виду обычный парень…
— Михалыч, ты опять?!
— Когда ты, малец, научишься старших не перебивая слушать? А?!
Павла обиженно уткнулась в стакан с обжигающим чаем. Пониже спины у нее свербило противное чувство. Хотелось уже бежать разбираться с чертежами. Одновременно царапался холодок стрема по поводу прозрений хозяина дома. И еще хотелось честно рассказать этому дядьке все, как есть, но вот, от последнего она наотрез отказалась. Кто его знает, будет еще, как на демона смотреть и креститься.
В дверь постучали. Павла еще на входе заметила, что звонок у Саввы Михалыча отсутствовал как класс.
— Заходи, Марин! Мы тут с товарищем старшим лейтенантом как раз чай пьем.
— Доброе утро. А я снова с пирогами. Как чувствовала, принесла.
— Ну тогда, бери сама кружку наливай и присядь с нами. У Павла опять какое-то дело к тебе вылезло.
Девушка присела с чашкой за стол. Судя по ее уверенным движениям, здесь она чувствовала себя, как дома. Взгляд, обращенный на Павла, был полон внимания и интереса.