Избранница Павла
Шрифт:
— Марина! Вы меня неправильно поняли. Это не плата за работу, это подарок от души. Если не скажете, что я могу вам подарить, то я выбор сделаю сам. А передам все это через Михалыча или через ваших соседей. И нужны нам с вами такие страсти-мордасти?
— Павел, за помощь не благодарят.
— Это если помощь оказана человеку в безвыходной ситуации, когда это связано с риском для жизни и здоровья. А вы уже три раза помогли мне, и я просто хочу сделать вам подарок. Ну, так как?
— Лене, я думаю, будет достаточно альбома с архитектурой. Тут недалеко есть букинистический. А мне… Пригласите меня
— Это само собой, только не в ближайшие дни. Я ведь сегодня улетаю. Да и денек обещает быть бешеным. Что-то еще можете пожелать?
— Ну разве что, выберите мне сами какую-нибудь книгу.
"Мда-а. Бедные девчонки. Книга – лучший подарок! Ага. Я ведь и сама лет тридцать назад такая же была. Соседки шиньоны и джинсы примеряли, к парикмахеру и косметологу записывались. А я… А я неслась на всех парах к светлому будущему… Которое оказалось совсем даже не светлым".
— Хорошо, Марина.
— Вот. Только такие нашлись. — Вошедшая Лена протянула две здоровые картонные папки с завязками, как раз под размер получившихся чертежей. "Надо будет их хотя бы к портупее прикрепить, или еще как, иначе их просто ветром сдует в пути".
— Отлично! А сейчас Лена и Марина приказываю следовать за мной, где тут у вас букинистический магазин находится?
Через полчаса хождения между антикварными рядами полок. Подарки, наконец, обрели своих владельцев. Лене досталось шикарное издание альбома 1912 года "Архитектурные ансамбли Рима, Милана и Венеции", а Марине не менее шикарное издание 1908 года "Императорские театры России". Содержимое бумажника Павлы существенно уменьшилось, но сожаления владельца это не вызвало. Ибо, как помнила беглянка из XXI века, конец 30-х годов века XX-го это было время, когда уровень зарплаты советских летчиков, вплотную приближался к уровню зарплаты профессоров и академиков.
— Спасибо вам, девушки, за невыразимое удовольствие, полученное от совместной с вами работы.
— Ну что вы, Павел. Это вам спасибо. Если что, всегда обращайтесь. Пока Марина, я пойду. До свидания.
— Вы чем-то расстроены, Марина?
— Вовсе нет. Обещали мне театр, и подарили.
— Марина, я не знаю, когда я снова буду в Харькове. Но когда бы это ни случилось, в театр мы с вами идем, даже если для этого мне придется украсть вас на несколько часов с работы. Обещаю вам.
— Я буду ждать. До встречи.
— До встречи.
"Прощание как в романе. Всего два дня, как мужиком заделалась, а уже даже ужимки их переняла. Давать несбыточные обещания это, как начать курить, или водку пить. Как начнешь, так потом и не бросишь уже".
Ровно без двух с половиной минут два, перед колоннадой ХАИ, выполненной в стиле псевдоклассицизма, две грубых мужских ладони снова синхронно прикоснулись к козырькам фуражек, и через пару секунд встретились в крепком рукопожатии.
— А Петровский твой где?
— Да не смог он, Серега. Вот, только что ко мне из авиационного отдела посыльного прислал. Передал, что застрянет на 135-м авиазаводе до шести часов, так что один буду тут с местными "Ньютонами" толковать.
— Ааа. Ну, тогда "атакуй цели самостоятельно". Если не встретимся, то я тебе на охране записку оставлю.
— Ладно. Удачи тебе!
— И тебе!
Сергей с улыбкой исчез за поворотом. Исследование расписания ничего Павле не дало. На этот день для части занятий фамилии преподавателей отсутствовали. По термодинамике кто-то безымянный принимал у местных студентов контрольную. Павла двинулась на поиски указанной аудитории, и наткнулась на какого-то невысокого кругленького мужчину.
— Уважаемый! Подскажите, пожалуйста, где мне Люльку Архипа Михайловича найти?
— Архип Михайлович вам нужен? Так нету его. Уже дней десять, как в Москву уехал. А вам для чего он нужен? Если что передать, так на кафедре оставьте, ему и передадут.
"Угу, передадут ему. Приехали! Вот это я попала. Ага, настроила планов. Губу оттопырила с Люлькой пообщаться, турбореактивную науку вперед двигать. Лови родная мордой стол. Эх! Хрен с тобой золотая рыбка! В уме ты Паша можешь, как угодно себя называть, но если еще, хоть раз, вслух бабскими окончаниями и артиклями сыпать будешь, язык проглотить заставлю!".
— А по турбинной тематике, с кем еще можно побеседовать?
— Этого я не знаю. Сходите на кафедру и спросите, там скажут.
— Спасибо.
"Ну что за невезуха-то такая? Хвост вытащу, нос увязнет. Когда же просвет появится?". Понурая шпионка, за своими переживаниями даже не заметила, что ее приключениям едва-едва пошли вторые сутки. Поднимающаяся по лестнице, с видом вводу опущенного и брошенного всеми женами банкрота, Павла, вдруг была неприятно остановлена сильным тычком в плечо.
— А ну, не спать, старлей!
— О! Серега! А ты, что так быстро уже со всеми своими делами разобрался?!
— Щаз! Только-только о встрече на завтра договорился. Вот иду, и думаю… Может, на футбол сегодня сходить, как раз первый тайм начался. Хочешь со мной?
— А кто играет?
"А еще поглупее вопроса не придумала?"
— Да местное "Динамо" с Луганским "Дзержинцем" на "Сельмаше" сегодня бьются. Ну, так как?
— Не, Серег. Мне бы со своими делами сперва разобраться.
— А в чем дело-то?
— Да я тут в гости к Архипу Люльке приехал, а его нет. В Москву, змий, укатал. Эх!
— Дааа, из Москвы я его тебе точно не достану.
— А ты сам-то чего Серега в местном институте забыл?
— А вот это, Пашенька, военная тайна!
Капитан весело глянул Павле в глаза, из-под лихо заломленной фуражки. Потом нежно шлепнул своей лапищей по плечу, и, понизив голос, добавил.
— Ладно тебе, не дуйся, ведомый. Так уж и быть, тебе, как старому китайскому партизану, открою. Замкомбриг у нас и еще пара летунов из Испании недавно вернулись. Так вот, представь, они там пикирующий бомбер Юнкерса в деле видели. И, что после его атак остается тоже наблюдали. В общем, Павка, у нас тут пока даже близко ничего такого не летает. Скорость у этого гада не сказать, чтоб сильно большая, где-то как у наших пятнашек, но вот точность, с которой он бомбы бросает… Падает в пикирование, сволочь, и как голубь на голову точнехонько ср.т. Вот, это, брат, тактика – не фунт изюму. Представь. Идет бой в городе, в одном доме республиканцы засели, а в соседнем франкисты. Если кому-то из них авиацию вызвать, кому на орехи достанется?