Избранница Павла
Шрифт:
— Ну, вот прицепился, репей! Откуда я знаю, сколько эта хрень стоит! Как я тебе цену-то назову, если сам не знаю?!
— А давай так. Сколько все те запчасти и тот хворый мотоцикл Л-500 вместе взятые стоят?
— Хм тыщи за четыре я бы у него все выкупил.
— У меня сейчас столько нету. Давай так. Вот тебе половина этой суммы. Договорись с ним, что когда все сделаешь и заказчику сдашь, остаток денег ему вернешь. Сможешь его уболтать?
— Уболтать-то, я его уболтаю. А зачем тут огород городить? На кой тебе этот мотоцикл сдался?
— Сделай, дядька. Если встретимся, потом выкуплю у тебя мотоцикл вместе с работой по "Тюльпану". Если не встретимся, сам у Сергея Петровича потом запчасти выкупишь, а мотоцикл продашь если
— А ежели не встретимся, то какой тебе с этого интерес, коли мотоцикла тебе не видать.
— А затем, как говорят моряки: "чтоб якорь на земле остался". Глядишь, и не собьют меня тогда над заснеженным лесом. Буду верить, что меня мотоцикл в Харькове ждет.
– "Над лесом"? Вот дурень! Мужика баба ждать должна, а он "мотоцикл"! Ладно, давай сюда деньги, сделаю я тебе ту пятисотку. Заедешь к ней, что ли, перед отлетом?
— А как же. Мы, саратовские, обещания держим. Ну, давай прощаться, Михалыч. Кто знает, когда еще свидимся.
— Прощевай, Паша. Только ты не суетись. Все главные дела-то они спешки не любят. Вон грузовик в город уходит. Езжай, давай, "искуситель – отродье бисово". А про порчу мою не забудь!
Поход по Сумской улице принес Павле сплошные разочарования. Попасть на спектакли, идущие в главных театрах Харькова в мае задача непосильная. Школьники и студенты еще не разъехались из города, а избыточное количество транзитных приезжих, отбирает и последнюю надежду. Бесполезная карусель поисков длилась уже минут сорок. "Улица Сумская 9-й подъезд – нет, отвечают в гостинице мест. Улица Сумская 25-й подъезд – нет, отвечают в гостинице мест. Вот ведь напасть! Ну, Михалыч! Видать уже действует порча твоя! Щас как верну ее тебе обратно, мало не покажется".
— Товарищ командир вы не билеты ищете?
— Это вы мне, девушка?
— Вам.
— Вам билеты нужны?
— Очень.
— А не желаете на студенческий спектакль сходить?
— Какой еще студенческий спектакль?
— Мы студенты театрального института сегодня в 19:30 даем спектакль в актовом зале Дома культуры Тракторного завода.
— А название какое?
— У нас спектакль по Виктору Гюго "Отверженные".
— А билеты?
— Билеты только пригласительные. А сколько заплатить, сами решите потом. Когда спектакль посм'oтрите.
— Отлично! Девушка дайте мне… ммм… три билета.
— Вы не волнуйтесь. Если вас больше придет всегда можно дополнительные места в зале добавить. А адрес вот здесь на пригласительном билете написан.
— Спасибо!
"Я, конечно, театралка еще та, но вроде очень даже неплохо играют. А уж как Марина с Машей смотрят. Словно во МХАТ пришли. А я-то грешным делом готовилась презрение в Марининых глазах увидеть. Типа, "эх ты летчик даже в приличный театр билетов достать не смог". Хорошо, что она нормальная девчонка. Мне бы в будущем такую подругу, и замуж можно не ходить. Жаль только, что она во мне вряд ли друга будет видеть. Это ж только я одна моральная уродка, а у нормальных девчонок мысли правильно текут. А Гавроша девчонка здорово играет. Да и Козетта хороша. В общем, нам повезло".
— А мне Вильжана жалко.
— Не Вильжана, а Вальжана, Марин.
— Да не важно. Главное что они так здорово играли, что будто бы сама начинаешь жить в этом мире.
— Это да, хорошо играли. А мы с Толей, Мишей и Анькой последний раз в театре в 37-м были. "На дне" Горького смотрели. Только Ане не понравилось, она еще маленькая была и хотела балет посмотреть.
— Зато теперь она у тебя вон, какая невеста вымахала. Я вчера ее кавалера видела… Гхм.
— Павел, а вы чего молчите все время? Словно и не понравился вам спектакль – "Чт'o бы мне тебе на это ответить, Маша. И каким тоном. Сейчас ты меня старше лет на семь-восемь. А в покинутом времени я старше почти вдвое. Просто чудо, что ты не разучилась радоваться жизни. Ведь твоей семье сильно досталось. Но то, что ждет нас в скором будущем, сделает тусклыми любые наши нынешние
— Спектакль был хороший. Он мне очень понравился. Просто я не умею долго думать о том, что было только что. Вот и задумался о будущем. Мы, наверное, мужчины – все такие. Вы уж извините…
— А…
— А вы знаете, я ведь забыла, мне к знакомым надо зайти. Тут недалеко. Вы меня простите, мне пора. И спасибо вам огромное Павел! Ну, пока, Марин. До свидания.
— Всего хорошего, Маша.
Легкий плащ скрылся за углом. "А Маша-то специально ушла. Чтобы нам с Мариной наедине побыть. Марина чего-то ждет, но не торопится. А я так устала, что почти ничего не хочу. Когда-то ходили вот также с подружками вечером. Идем себе в рядок по улице, песни поем. С парнями пересмеиваемся. Нет, сейчас я бы так не смогла. Мужчины поют девушкам тет-а-тет, либо хором за столом. Либо под гитару в компании. Что же мне сказать Марине. "Давай дружить" – обидится. Так у нее хоть какая-то надежда есть, что отношения завяжутся. Бедная Марина. Бедная Маша. Бедная я. А вот и хрен! Никакая я не бедная. Я теперь еще один гвоздь в крышку фашистского гроба. Мне раскисать нельзя".
— Марина! Вы простите меня, пожалуйста. Хотел вас в настоящий театр сводить, а нашел только этот. Давайте договоримся, когда снова прилечу, свожу вас в академический или балетный. Идет?
— Если сами не хотите, то не нужно. Я вам очень благодарна. И за себя и за Машу. Спектакль и правда был хороший… Ну, вот мы пришли. Спасибо вам за все, Павел.
— Марина.
— Не надо, Павел. Как говорится, сердцу не прикажешь. Вы и так много для меня сделали. Только больше ничего не обещайте. Пожалуйста. И все же… до свидания, Павел.
— До свидания, Марина.
"Ёшкин кот! Ну прямо мелодрама! Что за жизнь у меня такая, дурацкая. Почему меня с самого рождения парнем не сделали. Прямо душу рвет такое прощание. А обещать хорошей девушке и, правда, нечего. Кроме театра. К чертям все! Выкинуть все из головы и работать. Работать! На победу работать".
В гофрированном чреве Г-2 – гражданского варианта ТБ-3, было прохладно. Хоть и май за бортом, но в ночные часы на высоте две тысячи метров температура еще мартовская. Полковник Петровский закутался в реглан, укрылся фуражкой, и быстро закемарил на каких-то ящиках. А Павла сидела у крохотного квадратного иллюминатора, ежилась от сквозняка и глядела на плывущие под крыльями облака. Где-то впереди ее ждал Крым.
За маленьким окошечком совсем стемнело. Поймав воздушную яму, Павла ткнулась носом в стекло и негромко ругнулась. Сидеть на чемодане было неудобно, и она перебралась на какие-то тюки. Под потолком грузового отсека советского грузового "боинга" тускло светила одинокая электрическая лампочка.
"Может вещами заняться? А то, я из квартиры убегая, просто всей кучей в чемодан то, что под руку попалось запихала. Только и успела ведь проверить, чтобы ничего под кроватью не валялось. А уж как Агриппина Михайловна недовольно глядела. Небось думала, что я подольше у нее проквартирую. Ну да ничего, оплату она сполна получила. Хозяюшка сама мне размер платежа подсказала, видать боялась, что квартирант запамятует. Хм. А все-таки чудеса какие-то! Три дня всего, как я в этом теле, а уже столько всего случилось. Даже не верится. Как я еще до сих пор не засыпалась? Тьфу, тьфу, тьфу. Отсохни мой язык. Что-то со мной происходит. В той жизни я о вере даже и не думала, а тут, н'a тебе. Богу молилась. Через плечо вон плюю. Рассказать кому там, ни за что бы не поверили. Суеверной становлюсь. Что-то еще со мной будет? Как вообще, за три дня столько всего случиться могло? А еще у нас там думают, что раньше жизнь была спокойная и размеренная. Хрен ли там, спокойная! Или это я всех тут на уши поставила? Ладно. Чего гадать. Лучше чемодан разберу пока".