Избранница Тьмы. Книга 3
Шрифт:
Не знаю, в какой миг я ответила на поцелуй, только осознала вдруг, что ловлю губы Маара своими. Его горячие, безжалостно-настойчивые уста принялись терзать мои, он пронизал своими пальцами волосы на моём затылке, придерживая, вдавливаясь своим ртом в поцелуе грубо и жадно, а я чувствовала, как зыбко шатается моя уверенность под его натиском. Я терялась от грубости и нежности, власти и покорности, силы и слабости этого мужчины передо мной, от каждого следующего плавного чувственного движения его губ по моим мир рушился, и земля уходила из-под ног, так что сворачивался в клубок дух. Не думала, что поцелуй может быть таким – на грани боли и наслаждения, до ноющей тяжести внизу живота и возбуждения, отдающегося
Маар опустил ладонь и нахально смял мою грудь. Я отрезвела вмиг, сделав попытку отстраниться. Но мужчина лишь властно, с полной убеждённостью права на моё тело, уверенно провёл рукой вдоль спины, крепко смял мою ягодицу, нарочито ощутимо.
– Полагаю, твоя ненависть направилась в иное русло, – проговорил он, отрываясь от моих губ. – И ты перестала придумывать различные виды моей казни.
Блеск тёмных глаз из-под полуприкрытых век обжёг ещё большим триумфом. Я искала слова поострее, чтобы ответить исгару той же монетой, но только ловила губами воздух от того, как Маар прижимал меня к себе, давая ясно ощутить его первенство надо мной, упираясь каменным бугром мне в живот.
– Как же мне нравится твоё негодование, ассару, оно делает тебя не только живой, но и адски соблазнительной.
– Не обольщайся на этот счёт, исгар.
Маар запрокинул голову и рассмеялся так громко и заразительно, что я, ошарашенная такой реакцией исгара, смотрела на него неотрывно. Как-то мне доводилось слышать и видеть его таким, и в этот раз, как в первый, я пялилась, заворожённая его озорством и красотой.
– А то что? – перестал он смеяться, присоединяя и другую руку, стискивая и приподнимая меня над полом, прижимая теснее к себе. Навис вновь, касаясь краями своих губ моих, чувственно лаская. – Что, моя ассару, ты сделаешь, кроме того, что ты обещала сделать дыру в моей груди?
Мои губы, влажные и пульсирующие от поцелуев, дрожали под лёгкими касаниями его губ. Грубые пальцы сжимали мои ягодицы. Мысли вовсе запутались, сплелись в клубок, сейчас в его руках я вряд ли могла думать вразумительно, и от этого злость на саму себя ошпаривала изнутри ядом, вынуждая дышать рвано и глубоко. Маар ждал ответа, дразня своими губами, стискивая до боли, насаживая на бугор между своих ног так, что между моих ног становилось влажно. Проклятие. Я хотела его прямо сейчас, в этой комнате, и не важно, что на улице посторонние. Желание ощутить его внутри себя прокатывалось по телу жаркой сминающей волной.
– Вот так, моя ассару. Именно так… ты… можешь мстить мне… так… Истана, – шептал он, прерываясь на поцелуи, влажные, глубокие, – и эта месть будет… самой сладкой из всех тех, что когда-либо… мне пришлось испытать на своей шкуре.
Петли скрипнули, и в проёме двери появился Фолк. Маар выпустил меня из своего плена слишком неохотно, оставляя меня краснеть и шумно пыхтеть от смущения, возбуждения и… досады.
– Сейчас будем выдвигаться? – спросил вошедший Фолк у Маара.
– Да, сейчас, – спокойно ответил он, умерив свою горячность, – нам здесь больше делать нечего.
Я развернулась и направилась в комнату, скрываясь с глаз мужчин, меня никто не остановил. Прислонилась спиной к запертой двери. прикрыв веки чтобы немного прийти в себя. Но долго задерживаться в хижине не следует, могли зайти те стражи. В конце концов это их жилище.
Я окинула взглядом комнату наткнувшись на металлические диски, что так и остались лежать на полу у стены. Нужно было одеть броню, а это не так быстро, поэтому поторопилась. Облачившись в них, на этот раз я сплела волосы в косу и тщательно спрятала их под мех шапки, так я в этих доспехах больше походила на подростка. Можно даже и спутать мой пол, тем и хорошо, неизвестно что нас ждёт в этом Инотиарте. Выйти незамеченной мне, конечно же, не удалось, невольно
Местность не менялась: всё те же горы насколько хватало глаз и, непрекращающийся снег, покрывающий холку животного и плечи воинов. Маар шёл впереди, будто одному ему была ведома дорога. Я смотрела на его спину. Неутомимый и воинственный. Он не переставал удивлять своим преображениям.
Мы не делали остановок. Снегопад прекратился, когда день клонился к полудню, всё чаще стали появляться плешины елового леса, а путь стал не таких ухабистым с крутыми склонами и подъёмами. Волнение поднималось из глубины. Но страха как такого не было – в окружении исгара ему не могло быть места. Великая Ильнар неужели я начинаю к нему привыкать? Мои щёки вспыхнули, и голова даже закружилась. Я сильнее сжала в пальцах поводья напрягаясь. Нет, я не должна. Рядом с ним быть опасно, слишком. И не стоит забывать что он вовсе не рад той трепетной жизни что во мне.
Маар будто услышал меня, обернулся. Вонзая свой настороженный взгляд, а в моей груди дыхание задержалось от того насколько вновь стали черны его глаза, до холодка между лопаток. Он отвернулся, и я выдохнула.
За тяжёлыми раздумьями я не сразу заметила что мы выехали на дорогу. Самый настоящий тракт. С сердца, будто груз сошёл, при виде наезженной повозками и взрыхлённой копытами лошадей дороги. Слава Ильнар что тут есть живые души, люди, жизнь. Я приободрилась всё же. И пусть ещё не видно ни города, ни крестьян, но ехать стало гораздо легче. Неширокий тракт велял лентой средь взгорий и леса, вскоре уклонился вправо, а через десять милей над верхушками елей что росли у подножия холмистого урочища высились серые стены крепости. Видимо тот самый Инотиарт. Маар остановился, вынуждая натянуть поводья. Шед обернулся, встретившись со мной взглядом, повернулся к Ремарту.
– Должно быть они нас уже заметили, – сказал он оглядывая заснеженные стены твердыни.
Маар развернулся и приблизился ко мне, забрав из моих рук поводья, спустил меня на землю.
– Держись возле меня, – приказал мне, взял лошадь под уздцы дёрнув, повёл в поводу. А мне ничего не оставалось как следовать его воле.
Шед шёл по другую сторону от меня, а Фолк немного позади, прикрывая.
Чем-то эта крепость напоминала замок Энрейд ван Фоглата. Замок обнесён каменными стенами с башнями по периметру, с массивными грубыми дверьми и окнами. Едва мы подошли к воротам, как привратники поспешили открыть прибывшим путникам, оглядывая нас хмуро и настороженно, но свободно пропуская. Мы вошли во внутренний двор. Маар прошёл чуть вперёд, вовсе заслоняя меня собой от глаз слуг и стражей. Нас встретил высокий мужчина не молодой, но и не старый, хотя седина поблёскивала у зачёсанных висков. Он проводил нас до огромной двустворчатой двери, и вскоре мы оказались в сумрачном, чуть стылом нутре замка.
Как и снаружи, внутри Инотиарт оказался таким же неуютным. Мне он почувствовался каким-то пустым и заброшенным, и чем дальше мы продвигались, тем сильнее обострялось это впечатление. Словно он давно потерял своё величие под прахом веков, продолжая своё одинокое, но гордое существование среди ледяных скал. Хотелось сжаться и покинуть его стены, чтобы самой не превратиться в бездушное изваяние и не остаться коротать свои дни под гнётом этого древнего чудовища. И только присутствие уверенно шагавшего рядом Маара развеивало эти жуткие ощущения. Кто его построил, и кто хозяева? Осталось под прахом времени.