Избранник тёмного бога
Шрифт:
Сидя в своей комнате, потягивая пальмовое вино и закусывая сушеными финиками, генерал еще раз прикинул свои шансы. Размышления получились невеселыми — сейчас гарнизон составлял от силы половину своей штатной численности. Посланный на север гонец с очередной просьбой о подкреплениях еще не вернулся — и Сенусерт очень сомневался, что он вернется сюда вовремя и с королевским войском. Оставалось надеяться только на толщину стен крепости, да еще на то, что снабжение по реке не будет прервано. Крепость недаром расположена ниже порогов, пройти мимо них непросто любому флоту. Впрочем, и в Терахте хватало припасов.
Топот и взволнованные крики снаружи прервали его размышления.
— Что такое!? — раздраженно крикнул Сенусерт.
— Господин
— Началось, — выдохнул он. — Черные идут со стороны пустыни. И их словно саранчи.
На ходу, одевая панцирь и препоясываясь мечом, отдавая приказы офицерам, Сенусерт зашел в одну из крепостных башен. Лучники уже заняли свои места у бойниц, внимательно разглядывая приближающегося врага. Глянул и Сенусерт — и невольно зашептал молитву Сету, полузабытому богу предков.
Огромная армия вторжения подошла достаточно близко к крепости, чтобы Сенусерт мог разглядеть ее во всех деталях. Впереди шли лучники — не только смуглые кешанцы, но и закованные в броню крючконосые шемиты. Позади них вышагивала кешанская пехота в легком бронзовом доспехе и вовсе полуголые черные воины — жители Черных Королевств. С левого фланга их прикрывала легкая кешанская конница, с правого — гханаты, кочевые племена работорговцев. Только обещание огромной добычи могло привлечь их в эту армию. За ними следовал небольшой отряд уже тяжелой конницы — как успел заметить Сенусерт, укомплектованный исключительно белыми наемниками. Они же следовали и за черной пехотой — закованные в сталь кофийцы и зингарцы. Замыкали эту армию черные рабы — под плетками гханатов, они волокли поставленные на колеса катапульты и стенобитные тараны, волокли осадные лестницы.
— Не может быть, — бледнея, произнес Сенусерт. — Этого просто не может быть.
Меж тем конные лучники пустили вскачь коней. Не дойдя до крепости каких-то двести футов, они разом сделали залп. Не меньше десятка воинов, стоявших на стенах упали со стен, держась за стрелу в горле или глазу. Оставшиеся стигийцы пытались стрелять в ответ, но кочевники развернули коней и помчались к остальному войску. Вскоре к конным лучникам добавились пешие — шемиты и кешанцы.
Стигийских лучников спасали только бойницы — но и они не могли дать достойный отпор. Под дождем из стрел они оказались прижаты к стенам, лишь изредка осмеливаясь отстреливаться. Тем временем подъехали катапульты и суетящиеся вокруг них смуглые люди — вендийцы или иранистанцы — начали закладывать в них камни.
Оглушительный грохот, казалось, сотряс крепость до самого основания.
— Пожри тебя Эрлик, что это?! — крикнул Сенусерт вбежавшему в крепость офицеру.
— Катапульта, господин генерал!
— Что!? — Сенусерт побледнел от злобы. — Я что не вижу, что эти черномазые — он ткнул рукой в сторону бойницы — еще не начали стрелять?
— А они и не стреляют, господин генерал, — произнес дрожащий как лист офицер. — Камни летят со стороны реки.
— Что ты мелешь!? — генерал оборвал себя на полуслове и выскочил на воздух. Увиденное наполнило его сердце дрожью — над восточной стеной крепости подымались огромные клубы дыма, отовсюду слышались взволнованные крики.
— Но как? — прошептал генерал.
Словно в ответ ему во внутренний двор крепости с шумом обрушились массивные балки, утыканные гвоздями, убивая и калеча стигийцев. В этот момент страшный удар сотряс стену и с запада — наконец заработали и катапульты в пустыне.
Посреди Стикса напротив цитадели был небольшой островок — скорее даже отмель, выступавшая из воды во время жары. Так было и сейчас. Возле отмели течение качало с десяток больших лодок — скорее даже небольших суденышек, вмещавших в себя не менее пятидесяти зембабвейских воинов. Сейчас они потрясали в воздухе и трясли своим ассегаями, видя как камни с грохотом обрушиваются на стены Терахты. Смертоносные снаряды летели с полудюжины катапульт, установленных на странном сооружении, вытащенном на песчаную отмель. Больше
На правом берегу Стикса стояла большая лодка, где из под пышного балдахина за осадой наблюдали король Зембабве Нгола и король Кешана Тахарка.
— Ну, что хвастал ли я когда говорил, что мы сегодня будем ужинать в Терахте? — белозубо улыбаясь, обратился Нгола к союзнику.
— Странствия в дальних странах сделали тебя великим воином, царствующий брат, — ответил сухопарый смуглый Тахарка. — Клянусь Дагоном, стигийцы и подумать не могли, что крепость могут атаковать с этой стороны.
— Они слишком долго полагались на свое военное превосходство — снисходительно пожал печами Нгола, — и не желали учиться ни у кого. А вот я не считаю зазорным что-то перенять у тех, кто знает свое дело. Таких, как командир нашей армии, Индуло — найдется ли лучший полководец по обе стороны Стикса? А посмотри на Шанкару — Нгола кивнул в сторону смуглого коротышки на озере — это ведь он придумал трюк с платформой и катапультами на лодках. Шанкара из Тшолы, это княжество на острове к югу от Вендии. Тшола сохранила независимость от гирканцев благодаря своему флоту. Что там катапульты — они строят столь большие суда, что на них перевозят боевых слонов.
— Стигийцы никак не ожидали, что искусство вендийских моряков применят в здешних пустынях, — усмехнулся кешанский монарх.
— Они привыкли надеяться на здешние пороги, — махнул рукой Нгола, — и еще на то, что чернокожие никогда не поднимались по реке, на чем-то кроме больших челнов. Ну, так они забыли, что Зембабве имеет выход к морю и там хватает моряков и из Вендии и с Жемчужных островов. И мне было не очень трудно пригнать корабельщиков с моря на Стикс и заставить делать корабли еще и в Кассали. Ну, а о том, как вытаскивают корабли на сушу и волоком тащат их по суше, мне рассказывали в Гиркании. И, конечно же, это было невозможно бы без нашего шамана Джунги. Именно он призвал духов, что украли нас от взора любопытных глаз и позволили протащить корабли на реку. Об этом же острове я знал давно — не у одних стигийцев есть лазутчики. Эй, я вижу, что стигийцы уже и нос бояться высунуть из-за стен. Ну что же — вперед!
Зембабвейцы взялись за весла, направляя лодки к берегу. Черные воины уже поднимали со дна лодок осадные лестницы и крюки, готовясь к штурму. Стигийцы почти не пытались им воспрепятствовать — все силы были брошены на оборону главных ворот. Командир наемников, худощавый немолодой зингарец Индуло, хорошо знал свое дело. Огромный таран непрестанно бил в ворота; рабы сбрасывали в ров камни, землю и трупы. Черных воинов приставляли осадные лестницы и пытались взобраться на стену, несмотря на бросаемые камни и смолу, льющуюся из громадных бочек. В ответ шемитские лучники непрестанно поливали защитников замка стрелами. Вновь и вновь Индуло бросал воинов на стены — за годы службы у короля Зембабве он хорошо усвоил, что в Черных Землях жизнь человека цениться меньше гнилого банана. И лишь потом на лестницы поднялись белые наемники. Сломив сопротивление стигийцев, кофийцы овладели сторожевыми башнями над воротами, отбивая все попытки вернуть их.
Наконец под ударами тарана затрещали и рухнули ворота. И вот тогда Индуло приказал наступать тяжелой кавалерии. Конница наемников ворвалась в ворота, давя и стигийцев и негров, вслед за ними ворвались гханаты с кешанцами. В завершение всего на восточной стене появились воины — зембабвейцы. Еще сражались на стенах последние стигийские солдаты, а в крепости уже начиналось мародерство, насилие над немногочисленными женщинами и кровавая резня. Особенно в этом усердствовали людоеды — дарфарцы.