Избранники Небес
Шрифт:
поступил необдуманно...
– Не вини себя, Дэниел. Все это было предначерта
но судьбой. Окажись ты в это утро в здании университета, не избежал бы и ты гибели...
– А как же моя мать?
– Прости, Дэниел... ей не повезло...
– профессор
сделал продолжительную паузу.
Еще более сильная боль пронзила сердце молодого человека. Отныне надежда на встречу с родителями для него была потеряна навсегда. Пожилой ученый дышал с трудом. Травма черепа была не единственным ранением его организма. Силы ежеминутно покидали
– От судьбы не убежишь, - хриплым голосом про
изнес Одлбри.
– Происшедшему нет радикального объяснения, и тем не менее людям сейчас нельзя впадать в уныние. Они могут потерять свой шанс на спасение...
– Спасение? О каком еще спасении вы говорите,
профессор? Все умерло! Все кончено!
– Не говори так, Элинор. Ты теряешь единствен
ное, что у тебя осталось - надежду! Для человечества есть еще последняя возможность. Пирамиды на плато Гиза! Они не должны были пострадать от землетрясения... Там вы найдете ответ на многие вопросы, голос Одлбри ослаб. Жизнь в нем стремительно угасала. Он прилагал немыслимые силы, чтобы вновь обрести речь. Организм его затрясся от перенапряжения.
– Ведите людей за собой... не дайте умереть надежде в ваших сердцах...
– голос профессора оборвался, он застыл на мгновенье и обмяк. Жизненный свет тут же потух в его широко раскрытых глазах.
Г л а в а 8
ПОСЛАНИЕ АГИВЫ
Кто предугадал ход событий на двадцать четыре часа раньше толпы заурядностей, тот двадцать четыре часа слывет человеком, лишенным самого заурядного здравого смысла.
А. Ривароль
Бледный луч солнечного света едва озарил горизонт. Небо было темно-сизым несмотря на рассвет. Хмурый и мрачный небосвод давил на подсознание. Водные просторы за ночь покрылись слоем льда. Они со всех сторон опоясывали тот клочок суши, на котором собрались люди. Заморожена была не только вода, но и почва. Мороз пронизывал аж до костей, и не было от него никакого спасения.
На ночлег люди расположились в поуверэнджинах. Обогревательные устройства машины еле успевали утеплять кабины. Ночь прошла сравнительно спокойно, хотя никто из присутствующих не смог толком уснуть. Однако утром людская скорбь возобновилась. Многие из раненых не дожили до следующего утра. Тела мертвых собрали на земле возле золы вечерних костров. Гора человеческих трупов росла с каждым часом. Плач и стенания людей создали гул, и слезы они лили не только по усопшим, но и по себе. Вера в будущее у них умерла столь же быстро, как и их близкие. Оставалось только ждать... ждать, когда наступит их конец.
– Дьявольщина!
– выругалась Браун, раскрыв по
вязку на ноге, - она сидела в машине Дэниела.
Свернувшись калачиком, тот дремал, уснув только под утро. Услышав чей-то голос, приоткрыл глаза, неуверенно присел и сонно огляделся. Постепенно память вернулась к нему и он вспомнил события прошлого дня. Лобовое стекло поуверэнджина было покрыто инеем, да и в кабине было прохладно. Рядом с ним сидела мисс Браун. Наклонившись
– В чем дело?
– поинтересовался Дэниел.
– Плохи дела. Стопа обморозилась, кажется, это
гангрена.
– Все не так уж плохо, - осмотрев рану, успокоил
тот.
Он пригнулся и достал из-под сиденья аптечку. Извлек дезинфицирующее средство и насыпал содержимое пузырька на рану. Эллен стиснула губы, чтобы не закричать от боли. Она прослезилась, но переборола боль. Дэниел перевязал ей рану и подтолкнул аптечку обратно под кресло.
– Спасибо, Гатеридж, я не забуду твоей услуги и
отплачу тебе... возможно... когда-то...
– ...если выдастся случай, - усмехнулся юноша, ог
лядываясь на происходящее снаружи.
Люди выносили тела умерших из машин и укладывали на земле. Среди толпы показалась статная фигура мужчины, на спине он нес тело пожилого человека. Это был профессор Одлбри. Длинные седые волосы выделялись на фоне его черной одежды. Молодые эрудиты вышли к тем, кого смерть коснулась своей рукой, чтобы отдать последнюю дань усопшим.
Прошло несколько часов. Настал полдень, но никто
не думал о еде. Люди перемещались будто призраки,
не сознавая своих поступков. Одни держались, стараясь не падать духом, другие же желали смерти, для скорого избавления. В числе оптимистов были и соседи из Чиппинг-Нортона. Так и прошел этот день, в скорби, горечи и бездействии.
Утро следующего дня люди провели в раздумье. Необходимо было разрешить проблему продовольствия. Собравшись вокруг костров, они пытались найти решение. Прервал их думы какой-то безумец, выведший остальных из равновесия.
– Это конец! Конец!
– вопил он, потеряв от напас
ти голову.
– Мы обречены! Мы все умрем!
Отчаянный крик умалишенного поднял переполох среди толпы. Что может сделать человек, лишенный последней надежды? Решиться на самый отчаянный поступок!
– Пошли! Нам надобно выполнить нашу миссию.
Гатеридж вывел свою подругу из обезумевшей от трагедии толпы и подвел к своему поуверэнджину. Велел ей сесть в машину, а сам взобрался на капот, будто на подиум в аудитории университета. Вот только слушателями были не профессора и академики, а помешавшиеся от скорби простые люди.
– Люди! Прекратите терзать друг друга! Зачем вы
потеряли веру? Отчего отдались в руки капризной судьбы? Неужто горе лишило вас здравого разума? Ужели вы смирились со злой участью? Боритесь за выживание! Ради вашего будущего, ради ваших потомков! Боритесь!
– Будущего? Бороться? Сколько пафоса в твоих ре
чах, молодой человек!
– послышался чей-то голос из толпы.
– Что мы можем сделать? Ведь мы бессильны!
отозвался другой слушатель.
– Нет! Бессильна лишь ваша ярость! В ваших руках