Избранное 2009-2012
Шрифт:
А помнишь, говорила – я уйду,
а помнишь, отвечал ты – всё пустое?
А помнишь, как в горячечном бреду
метались мы?
... Случайное, слепое,
сорвалось слово, разбивая свет
на тысячи и тысячи осколков...
Осталась только сталь
в звенящем "нет",
и два обрывка трепетного шёлка.
... Вот снова осень...
В тишине аллей не встретимся,
строги
но не отменит
холод ноябрей
янтарности просыпанного
счастья...
Подстрочник – Анна Рубинштейн
Верлибрами истории подстрочник
начертан нерифмованно и мрачно...
Избитые приёмы многоточий –
притворны, как невинность новобрачной
в горячечном сюжете о дуэли
и ревности из тысячи осколков...
Дамасской стали взмахи разлетелись
обрывками из трепетного шёлка.
В шуршаньи юбок слышались Петрарке
слова любви, слетавшие на плечи...
А мы с тобой – измены перестарки,
друг друга позабывшие до встречи,
мы слепы, холодны и безучастны
к стараниям ноябрьского бреда...
Финальное просыпанное счастье –
пустых объятий пиррова победа.
Italiano Mix
К её руке припасть… (Grappa) – docking the mad dog
О, Grappa, из Италии далекой!
Энергия... крадущейся лозы...
Возможно, итальянки темноокой
дыхание почувствует... язык?
И обожжет язык огонь жестокий.
Налей ещё... Сознание бежит...
Куда? Какая разница, приятель!
Империи упадок и расцвет,
всё это в прошлом... Гунны, шорох платья,
и оброне'нный на бегу букет...
Коварство ядов,.. жар её объятий...
И яд страстей, и звучность языка...
О, Seniorita... или Bella Donna...
Как нежно – дуновенье ветерка!
К её руке припасть главой склоненной...
Налей еще... я пьян, но лишь слегка!
О пользе капли атропина... – Уже Другая
ммммм... Bella Donna опьяняет слух,
но горечь дёгтя – это норма к мёду.
/...пришёл внезапно образ чьих-то рук,
причудливо тасующих колоду,
и, мысль сорвав, как аленький цветок,
уходит вдохновение по следу
букетов, ядов, гуннов/... Как жесток
был век империй, верно? Нам, эстетам,
пресыщенным
подверженным депрессиям и сплину,
натурализм укутавшим в меха,
нет, не понять реальную причину,
которая тогдашних милых дам,
носивших гордо звание матроны,
толкала под руку бежать в ночи к прудам,
на поиски созревшей белладонны.
Боюсь подумать, что могло бы быть,
но женщины, как правило, искусны.
Всё обошлось – не оборвалась нить,
и сквозь века горят, горят искусом
глаза мадонн грешнейших – в этом суть,
пардон, похоже, снова повторяюсь.
Что женщина – огонь?... Или сосуд?
И как прожить, ни разу не раскаясь?
Да полноте... но стоит ли тогда
Париж всех месс, а день похмелья – граппы?
...прозрачен вечер, кубиками льда
разбавлена тоска. Из старой шляпы
ночь звёзды извлечёт, и будет свет,
и будет тысяча и плюс одна причина,
чтоб позабыть на время слово "нет"
Пойти, что ль, вправду, капнуть атропину?
Grappa tuttogrado... – Анна Рубинштейн
А не пойти ли тяпнуть коньяка?..
Пуста бутылка "Grappa tuttogrado"...
За дивный вечер горькая награда –
Мигрень... Слегка неверная рука
Листает книгу – кони, гунны, ночь...
Аттила, окровавлен и неистов,
Убийства, как игра, игра в убийство
И пленницы, которым не помочь...
Оправданная скупость языка –
На что слова, ведь есть мечи и стрелы!
И от шатров уже несёт горелым...
И бьёт в виски звериная тоска...
Как бьёт в виски звериная тоска,
Стучат коней копыта по затылку...
От граппы опустевшая бутылка
На боль мою взирает свысока.
Был век империй яростно жесток,
Горели виноградники и храмы...
Земли незаживающие шрамы
Сшивал лозы пробившийся росток.
Лигурия, Тоскана и Пьемонт,
Дольчетто, Неббиоло, Барбареско –
Названия с осыпавшихся фресок,
Полуднем раскалённый горизонт.
* * *
История, ах, как ты неправа:
Ведь если б гунны всё ж завоевали
Италии сияющие дали,
И к чёрту б виноградники пропали,
То так бы не трещала голова...