Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

Гриценко Александр Николаевич

Молчат.

Люся. Не спи.

Александр. Мне завтра на работу в редакцию.

Люся. А ты как вообще работаешь? Ты не каждый день ходишь на работу.

Александр. У меня два присутственных дня в неделю.

Люся. Ты два дня в неделю работаешь, что ли?

Александр. Да. Это редакция.

Молчат.

Люся. У

тебя ведь было две жены и двое детей, по ребёнку от каждой?

Александр. Что это ты вдруг вспомнила?

Люся. Это уже в двадцать пять лет. Просто сам-то…

Александр. У нас так принято. Богема. Ты меня лучше с Ксюхой познакомь. Я люблю блондинок.

Люся. Фиг тебе, я ничего не обещала, детка.

Александр. Что, ревнуешь?

Люся. Я всегда ревную. Я могу изменить, мне нет.

Входит Витя.

Витя. Санёк, спишь?

Александр. Нет.

Витя. Катёнок всё-таки классная. Мы сейчас с ней поговорили хорошо так. Я действительно веду себя, как осёл, кричу на нее. Она убирается тут, за мной ухаживает. Посуду моет.

Александр. А где она?

Витя. Сейчас придёт. Она умывается.

Выходит.

Александр (вдогонку). Пошёл помогать, что ли?

Люся. Что-то меня Гусев стал раздражать. Чувствую, у меня скоро начнется истерика от него. У меня, кстати, почему-то, когда я нахожусь в общежитии, состояние какое-то нервное. От пьянок, наверно, и постоянного недосыпа. Время от времени у меня бывают истерики.

Александр. Я никогда не видел тебя в истерике. Трудно представить, ты такая спокойная.

Люся. Это ты просто не видел. Последняя истерика у меня была по Мише, когда он перестал со мной общаться. Меня всю трясло. Я сидела и ревела на лестнице. Меня весь этаж успокаивал.

Александр. Ты влюблена, что ли, в него?

Люся. Не знаю. Наверно, если бы я побыла с ним, то он бы мне стал не нужен. А так недоступное что-то просто. Он сейчас со мной опять общаться стал. Сегодня на лестнице с ним курили.

Александр. Поздравляю.

Люся. Да он мне уже не нужен так, как раньше.

Входит Витя.

Витя. Мне

знаешь, что сейчас Игорь рассказал?

Александр. Который некрофил?

Витя. Да. Оказывается, Маша выбросилась из-за Даши Полевой – этой стукачки. Она настучала в ректорат, а потом всем разболтала, что у Маши шизофрения.

Александр. И так бы рано или поздно узнали.

Витя. Как я её ненавижу! Всё равно улучу момент, и ей плохо будет!

Александр. Всё, не заводись, давай спать.

Витя. Учитель мне сейчас звонил на мобильник из Воронежа, а потом я отцу позвонил.

Александр. И как?

Витя. Учитель просил кое-что в газету передать. Спросил, как дела, обещал, если будут проблемы в институте, помочь. О Воронеже поговорили. У него новая книга выходит. Договорились, как приеду, на рыбалку сходим. Потом я что-то загрустил и отцу позвонил.

Александр. И что?

Витя. Болеет он, что-то с сердцем. Денег нет.

Александр. Ты же говорил, что у него несколько маршруток, водители.

Витя. Он сказал, что маршрутки часто ломаются. А тут ещё деньги на лечение нужны. Я завтра пойду в издательство, там журналы пришли. Поработаю немного грузчиком, пошлю ему денег. (Молчит.) Вот так вот, Санёк.

Александр. Ты бы помирился с отцом.

Витя. Я помирюсь. Всё равно мы с ним жить вместе не сможем. Мы не понимаем друг друга. Ругаемся. Я когда домой на каникулы приезжал, мы уже на второй день ругаться стали.

Входит Катя.

Катя. Давайте спать.

Витя. Давай, Катёнок.

Ложатся.

Александр (Люсе шёпотом). Ты не такая глупая, как кажешься с первого взгляда.

Люся. Все меня считают дурой. С первого взгляда. А Миша мне, например, сказал сразу, что тот, кто меня считает глупой, сам дурак.

Александр. Ой, ой, про Люсю сказали, что она умная. Теперь всё.

Люся. Конечно.

Александр. Давай лучше, раз ты такая бисексуальная, найдём семью свингеров и будем с ними спать, а они нас будут содержать.

Люся. Давай, ищи.

Александр. Я серьёзно.