Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
из ближайших помощников Арцеулова при организации этого нового
подразделения школы. В 1918 году, выполняя поручение солдатского комитета
истребительного отделения, Арцеулов формировал 1-й Красный
социалистический авиационный отряд.
Покинуть Севастополь в это время он не мог, так как здесь лежал разбитый
параличом его отец. Смерть отца совпала с общей демобилизацией из фактически
полностью распавшейся старой армии. Арцеулов переезжает к матери в Отузы
под
«При занятии Крыма Врангелем, — продолжает в автобиографии Константин
Константинович. — я был, как бывший офицер, не явившийся
добровольно, .мобилизован. Удалось зачислиться инструктором (хотя
инструктировать в то время было некого) в нашу Качинскую авиашколу.
Пользуясь доверием подпольной большевистской организации, секретарем
которой был старший механик моей группы Шведков, я смог активно
участвовать в защите школы и сохранении самолетов при отходе белых».
Автобиография Арцеулова написана, как и положено писать автобиографии, четко и сжато. Одни факты. Никаких эмоций. Однако даже сейчас мы без труда
можем себе представить, как непросто было Арцеулову, офицеру старой армии
(хотя, как мы знаем, и в самом младшем офицерском чине), кавалеру многих
боевых орденов, знаменитому летчику, уклониться от попыток врангелевцев
привлечь его к активным действиям на своей стороне! Такие кадры были для них
более чем желанны. . Но Арцеулов упорно оставался на своем, скажем прямо, весьма сомнительном, с точки зрения белых, посту бездействующего инструктора
бездействующей авиашколы. Отделался тем, что отдал на обложку журнала
«Наша стихия», задуманного как орган белой авиации, но после первого же
вышедшего номера, естественно, вместе со всей белой авиацией заглохшего, свой
старый рисунок («весьма нейтрального содержания», как заметил сам Константин
Константинович много лет спустя в разговоре с автором этой книжки). Ничем
более существенным врангелевцам поживиться от Арцеулова не удалось. Но
вернемся снова к его автобиографии.
473 «Когда Красная Армия подошла к Перекопу и начались бои на перешейке, белые стали покидать школу. Власть перешла к школьному комитету. Общим
собранием солдат я был избран начальником летной части школы. Летал для
связи с наступающими частями Красной Армии.
С приездом командования — начальника Главного управления воздушного
флота тов. К. В. Акашева — я был зачислен в ряды Красной Армии
красвоенлетом (это расшифровывается: красным военным летчиком, в те годы
любили сокращения. — М. Г.) и утвержден в должности начальника летной части
Тренировочной авиашколы Южного фронта» — то есть
одной странички в написанной от руки автобиографии Арцеулова занимает его
жизнь с осени 1917 года до конца 1920 года. Но сколько он за эти бурные годы
пережил, передумал, перечувствовал, об атом нам остается только догадываться.
Хотя много ли вообще можно было бы насчитать в нашей стране людей, души и
судьбы которых оказались не затронутыми революцией и гражданской войной!
«Хождением по мукам» назвал А. Толстой свою трилогию о пути русской
интеллигенции в революцию. Нет, Арцеулов не Телегин и тем более не Рощин.
Он другой человек и по характеру, и по сложившейся биографии, да и путь его от
прапорщика старой армии до красвоенлета сложился по прямой, без поворотов и
зигзагов, пережитых героями Толстого. Но факт остается фактом: расслоилась
русская интеллигенция в те годы. Арцеулов прочно и бесповоротно остался на
стороне революции.
В декабре 1920 года Арцеулов простился с родным ему Крымом — получил
назначение в 1-ю Московскую высшую школу красвоенлетов, сначала летчиком-инструктором, а с середины 1921 года — начальником летной части.
В этой школе летчики, прошедшие нормальную подготовку в обычных
учебно-летных заведениях, совершенствовались в высшем пилотаже и осваивали
самолеты новых для себя типов.
Для последнего, кстати сказать, налицо были все возможности: молодая
советская авиация располагала в основном устаревшей, изношенной, но
чрезвычайно
474
пестрой по типажу материальной частью. Чего только у нас не было! «Фоккеры»,
«Сопвичи», «Ньюпоры», «Мораны», даже старые «Фарманы».. Не было только
своих собственных, советских самолетов-истребителей — их время еще не
пришло. Хотя было уже не за горами.
Состав инструкторов в Московской авиашколе был очень сильный: М. М.
Громов, А. И. Жуков, А. П. Бобков, Я. Г. Пауль. . Да и многие из тогдашних
учлетов заставили потом говорить о себе.
Чтобы в такой компании держаться «на уровне» и, более того, оказаться
достойным выдвижения на пост летного руководителя школы, надо было летать
так. . так, как — помните? — сказал Невдачин: «Его полет можно было сразу
узнать по правильным, красивым и обдуманным эволюциям».
Конечно, Арцеулову сопутствовала идущая теперь уже как бы впереди него
слава «покорителя штопора». Но не раз было замечено, что в авиации слава или, скажем скромнее, репутация отличного летчика не столько приподнимает, сколько обязывает. Обязыавает эту свою репутацию ежедневно, ежечасно, в