Избранное в двух томах. Том первый
Шрифт:
И чтоб меж нами был покой и мир,
Тот, я считаю, должен быть сардаром,
Кто войском наделен и ратным даром.
Сказать короче — хан Абулхаир.
Б и й М ы р т ы к:
Что так ты скажешь, не было сомненья.
Я знал: не вместе примем мы решенье,
Тем самым возродив былой союз.
Предвидел я: захочет непременно
Подмять всех прочих под свое колено
Махающий дубиной Младший жуз.
Б и й
Эй, коротыш, всегда с тобою горе,
Словно верблюд чесоточный, ты рад
Чесать бока о каждый кол в заборе.
Здесь люди об единстве говорят,
А ты встреваешь, чтобы всех рассорить.
Б и й М ы р т ы к:
Не дело, бий Туле, ты говоришь.
Ты, может быть, всех старше, но не выше.
Зачем меня назвал ты «коротыш»?
Что делать, если ростом я не вышел?
Зато мне бог проворный дал язык,
Витийское искусство — дар немалый.
И ты, почтенный бий, как ни велик,
Не переговоришь меня, пожалуй.
Б и й Т у л е:
Тягаться с горлодером — труд тяжел.
И в самом деле, зря слова я трачу.
Хан Семеке — виновник наших зол,
Сокрыл он бий Казбека и привел
На скачку к нам не скакуна, а клячу,
Б и й М ы р т ы к: (хану Семеке):
Как терпишь ты, властитель благородный,
То, что болтает старец низкородный,
Который памятью к тому же плох?
Х а н С е м е к е (гневно):
Заткни свой рот, несчастный пустобрех!
Х а н А б у л х а и р:
В словесном споре, братья, вы свободны,
Здесь можем говорить мы что угодно,
Но все должны единство мы явить.
Все прочее ничтожно и бесплодно,
Я за единство сам готов платить.
Не в том, чтоб властвовать, моя забота,
И во главе всех ратей боевых
Вы не меня поставьте, а кого-то
Достойнее меня и остальных.
С у л т а н С а у р а н (растерянно):
Зачем он прочь уводит разговор,
Иль власть для хана ничего не значит?
С у л т а н Б а р а к:
Не горячись, Абулхаир хитер,
Видать, замыслил что-то, не иначе.
К а ю п - х а н:
Ты мудр, Абулхаир, я и не ждал
От мудреца решения иного.
Немудрым, нам пример ты показал.
Хан Семеке, теперь скажи нам слово.
Х а н
Ну что ж, скажу, коль снова мой черед.
Скажу, что ныне, в пору лихолетья,
Проклятый враг, джунгарец и ойрот.
Мне первому ударил в спину плетью.
Я знаю, всякий пострадавший мстит.
Мы пострадали все и даже очень,
Но все-таки ущерба и обид
Стерпел я более всех братьев прочих.
Мне больше всех случилось пострадать.
Мой край обильней прочих принял горе.
Кто может право у меня оспорить
Возглавить жузов доблестную рать?
К а ю п - х а н:
Я в споре обскачу тебя едва ли,
Хан Семеке. Не отыскать мне слов,
Но не мои ль владения стонали
И стонут под копытами врагов?
Хоть я, быть может, не искусен в речи,
Я первым бился, сколько было сил,
И хоть с земель исконных отступил,
Но Алатау я себе на плечи,
На спину Каратау взгромоздил.
Хан Семеке, язык твой острый волен
Что хочет говорить, я все стерплю,
Но я себя унизить не позволю
И прав своих не уступлю.
С у л т а н Б а р а к (Саурану):
Хитер Абулхаир, что говорить.
Взирает он без страха и без злости —
Грызутся шавки из-за сладкой кости.
Он знает: кости им не поделить.
Ее чуть помусолят, чуть погложут
И сами же к его ногам положат.
Но в спор сейчас ты встрянешь, может быть,
Кость в сторону мою придвинишь, словно
Нечаянно, и кончена игра...
С у л т а н С а у р а н:
Кость не твоя, мой брат единокровный.
С у л т а н Б а р а к:
Я знаю: ты не хочешь мне добра.
Б и й Т у л е:
Постойте, братья, спорить так не гоже.
Пустые споры порождают гнев,
И мы принять решения не сможем,
Смягчить ожесточенья не сумев.
Кому сардаром быть, нам неизвестно,
Но всем известно, сколь почет высок.
Всем оглядеться нам теперь уместно,
Ведь даже степь Сарыарки нам тесной
Покажется, коль тесен нам сапог.
Вы спор затеяли между родами,
И наш народ могучий стал убог.
И снова занесен топор над нами,
Подумайте, сейчас годится, ль вам
Из-за овечки спор вести с друзьями,
Чтоб стадо целиком отдать врагам?
Или аллах нас проклял без вины,
Казахам всем сказав, что даже малость
Мы уступать друг другу не должны,
Чтоб все позднее чужаку досталось?