Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
– Исключено, – сказал Тиалис.
– Нам нужна какая-то гарантия, – сказал Уилл. – Вы шпионы, значит, должны быть нечестными, такая ваша специальность. Как мы поймем, что вам можно верить? Вчера ночью мы устали и не подумали об этом – а что вам помешает дождаться, когда мы уснем, потом ужалить нас, чтобы мы стали беспомощными, и вызвать лорда Азриэла по этой магнетитовой штуке. Вам это просто сделать, значит, нам нужна гарантия, что вы так не поступите. Обещания недостаточно.
Оба галливспайна затряслись от гнева – задета была их честь.
Овладев
– Мы не принимаем односторонних требований. Мы должны получить что-нибудь в обмен. Объясните нам ваши намерения, тогда я отдам вам на хранение магнетитовый резонатор. Когда я захочу отправить сообщение, вы мне его дадите. Таким образом, это всегда будет происходить с вашего ведома и согласия. Такова наша гарантия. А теперь скажите нам, куда вы направляетесь и зачем.
Уилл и Лира переглянулись, чтобы убедиться, оба ли с этим согласны.
– Ладно, – сказала Лира, – это справедливо. Значит, вот куда мы идем: мы идем в страну мертвых. Мы не знаем, где она, но ее найдет нож. Вот какие наши намерения.
Шпионы смотрели на нее, не веря своим ушам. Потом Салмакия моргнула и сказала:
– В том, что ты говоришь, нет никакого смысла. Мертвые мертвы, и все тут. Нет никакой страны мертвых.
– Я тоже так думал, – сказал Уилл. – А теперь не знаю. Ничего, с ножом мы это выясним.
– Но зачем?
Лира взглянула на Уилла, он кивнул.
– До того как я встретила Уилла, задолго до того, как уснула, я привела своего друга в плохое место, и его убили. Я думала, что спасаю его, а только сделала еще хуже. Когда меня усыпили, он мне снился, и я подумала, что, может быть, заглажу вину, если отправлюсь туда, где он, и попрошу у него прощения. А Уилл хочет найти отца: он нашел его уже, но отца сразу убили. Понимаете, лорду Азриэлу до этого дела нет. И миссис Колтер. Если мы пойдем к нему, нам придется делать то, чего он хочет, а к Роджеру он безразличен – это мой друг, который погиб; Роджер для него ничего не значит. Для меня – значит. Так что вот куда мы собираемся.
– Девочка, – сказал Тиалис, – когда мы умираем, на этом все кончается. Другой жизни нет. Ты видела смерть. Ты видела мертвые тела и видела, что случается с деймоном, когда приходит смерть. Он исчезает. Что еще может остаться живым после этого?
– Мы пойдем туда и узнаем, – сказала Лира. – Теперь я вам сказала, и давайте ваш резонатор.
Она протянула руку, и леопард-Пантелеймон встал, размахивая хвостом, чтобы подкрепить ее требование. Тиалис снял заплечную сумку и положил ей на ладонь. Она оказалась на удивление тяжелой – не для Лиры, конечно, но она удивилась силе кавалера.
– И сколько времени, вы думаете, отнимет эта экспедиция? – спросил он.
– Не знаем, – сказала Лира. – Мы вообще ничего не знаем, не больше вашего. Пойдем туда, будет видно.
– Сперва надо добыть воды и какой-нибудь пищи, – вмешался Уилл, – такой, чтобы не тяжело было нести. Поэтому я поищу место, где можно ее добыть, а потом отправимся.
Тиалис и Салмакия оседлали своих стрекоз и пока удерживали
Уилл взял нож и почувствовал сильное желание выбраться в свой мир: у него еще была кредитная карточка, он мог купить привычную пищу, мог даже позвонить миссис Купер и спросить, как себя чувствует мать…
Нож завибрировал в руке с таким звуком, как будто гвоздем провели по шероховатому камню, и Уилл похолодел. Если опять сломает лезвие, это – конец.
Переждав несколько секунд, он попробовал еще раз. Теперь он не старался не думать о матери, а сказал себе: «Да, я знаю, что она там, но не буду смотреть в ту сторону…»
На этот раз получилось. Он нашел новый мир, вырезал ножом отверстие и через несколько секунд все четверо стояли на дворе опрятной и, по-видимому, зажиточной фермы в какой-то северной стране, напоминавшей Голландию или Данию. Мощенный плитами двор был чисто выметен, а двери стойл открыты. Солнце светило сквозь дымку, в воздухе стоял запах горелого и еще какой-то, менее приятный. Никаких звуков, выдававших присутствие человека, не было слышно, зато из конюшен доносилось жужжание, такое громкое и энергичное, что, казалось, там работает машина.
Лира подошла к конюшне, заглянула туда и вернулась с бледным лицом.
– Там четыре… – она сглотнула, схватилась за горло, – четыре дохлые лошади и миллионы мух.
– Погляди, – сказал Уилл и тоже сглотнул, – или, пожалуй, не стоит.
Он показывал на заросли малины, окаймлявшие сад за кухней. Из-под кустов, в самом густом месте, торчали ноги мужчины, одна в башмаке, другая босая.
Лира отвернулась, а Уилл пошел посмотреть, жив ли еще человек и не нуждается ли в помощи. Назад пришел смущенный, качая головой.
Тем временем оба шпиона подлетели к приоткрытой двери дома. Тиалис метнулся назад и сказал:
– Там пахнет приятнее, – а затем снова влетел в дом.
Салмакия облетала надворные постройки, а Уилл последовал за кавалером. Он очутился в большой квадратной кухне, обставленной старомодно, с белым фаянсом в деревянном буфете, отмытым сосновым столом и очагом, где стоял остывший черный чайник. Рядом была кладовая: две полки там ломились от яблок, и кухню наполнял их аромат. В доме стояла гнетущая тишина.
Лира тихо сказала:
– Уилл, это и есть мир мертвых?
Ему пришла в голову та же мысль. Но он ответил:
– Нет, вряд ли. Просто это мир, где мы еще не были. Слушай, надо взять столько, сколько сможем унести. Тут какой-то черный хлеб, это хорошо… он легкий… и сыр…
Когда они нагрузились, Уилл бросил в ящик большого соснового стола золотую монету.
– А что? – сказала Лира, увидев, как Тиалис поднял брови. – Если что-то берешь, надо платить.
В это время через заднюю дверь влетела Салмакия и посадила свою ярко-синюю мерцающую стрекозу на стол.