Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
– С ума они, что ли, все посходили! – прорычал судовладелец; его деймон-кейсхонд дрожал и жался у ног своего человека.
Владелец лодки покачал головой, но сдвинул регулятор подачи топлива чуть вперед. Шлезингер вытер мокрое лицо и огляделся: во всеобщем смятении и тучах брызг на воде виднелось много всего… но что из этого может оказаться каноэ с мальчиком, девочкой и ребенком на борту, было совершенно непонятно.
А в полумиле ниже по течению лодка лорда Наджента врезалась в причал у края широкой лужайки, поднимающейся к белому зданию в классическом стиле. Причал скрывался под водой,
По колено в воде лорд Наджент добрался до двери, обращенной в сторону суши, схватился за ручку, открыл и вошел внутрь. Помещение заливал свет прожекторов, очевидно, подключенных к генератору, грохотавшему сразу за дверью; полдюжины человек трудились над длинной, стройной лодкой. Лорду Надженту было не видно, чем именно они заняты, – взгляд его был прикован только к человеку, который сидел на корточках на баке со сварочной лампой в руках.
– Азриэл! – крикнул он и побежал по временному настилу к лодке.
Лорд Азриэл поднял защитную маску и выпрямился.
– Наджент? – удивленно воскликнул он. – Это вы? Что вы тут делаете?
– Эта лодка готова к спуску на воду?
– Да, но…
– Если хотите спасти дочь, спускайте ее немедленно! Я отправлюсь с вами и по дороге все объясню. Нельзя терять ни секунды.
«Прекрасная дикарка» все быстрее неслась к центру Лондона. Прилив был на самом пике, и последствия для маленького каноэ могли оказаться очень серьезными. Его швыряло во все стороны, трепало шальными волнами и поперечными течениями; Малкольм, как мог, удерживал курс, но всякий раз, как бурные воды начинали мотать лодку туда-сюда, он слышал скрип и треск, будто часть конструкции грозила вот-вот сдаться под напором стихии. Ох, только бы им удалось пристать…
Но пристать было невозможно – нигде, никак. И как будто одного прилива было мало, налетел крепкий ветер и принялся хлестать реку, поднимая увенчанные белой пеной волны и рассыпая брызги. Небо, холодное, серое и скучное с самого утра, затянули отяжелевшие от дождя грозовые тучи. Малкольм отчаянно вертел головой, пытаясь найти место, где можно пристать и разобраться, наконец, с причиной этого жуткого треска, перекрывавшего даже вой ветра. Он уже чувствовал его всем телом – лодка вихляла, и от этого у него сжимался желудок. Сначала он думал, в конструкции просто что-то разболталось, но с каждым нырком каноэ, с каждым его взлетом и падением треск становился громче.
– Мал!.. – прокричала со своего места Элис.
– Я знаю! Просто держись!
Их несло мимо великолепного дворца, стоящего в глубине сада – так далеко от берега, что его было почти не видно за пеленой дождя; мимо улиц с элегантными кирпичными домами; мимо какой-то красивой часовни. Стоило ему заметить что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее убежище, он погружал весло в воду и старался рулить в ту сторону, но это было совершенно бесполезно. И в довершение
Во мгле прямо по правую руку Малкольм различил четыре высоченных трубы: они поднимались по углам похожего на утес огромного здания. Может быть, они уже близко к Челси? Но даже если это так, как им теперь остановиться?
Элис крепко прижимала к себе Лиру. Малкольма захлестнула любовь к ним обеим – любовь и бесконечное сожаление, что он их во все это втянул. Нет, он не мог позволить себе такие мысли… потому что сквозь завывание ветра и грохот дождя как раз пробился новый звук – пронзительный тревожный крик сирены, надрывавшейся где-то позади, плакавшей, словно морская птица, которую мечет туда и сюда порывами ветра, беснующегося над рекой. Элис пыталась рассмотреть что-то у него через плечо, судорожно прижимая Лиру к груди одной рукой, а другой заслоняя глаза от ливня. Откуда-то спереди донесся колокольный звон.
А вслед за ним ветер принес и другие звуки: рев и стук мотора, скрип огромной массы дерева, бьющегося о дерево, человеческие вопли. Ни на чем этом Малкольм сосредоточиться не мог – «Прекрасная дикарка» сводила его с ума. Похоже, она собиралась развалиться на части.
Что-то мощно ударило сзади – Малкольм обернулся и увидел катер. В ту же секунду он услышал, как зашелся двигатель, когда винт подняло из воды, и как закричала, перекрывая рев мотора, Элис, а потом ощутил толчок и дрожь, когда винт снова погрузился в воду, швырнув катер вперед, прямо на утлое каноэ.
– Да что они делают?! – орала Элис.
Ее слова подхватило и унесло ветром, как клочок бумаги. Снова раздался грохот, и сине-оранжевая громада катера оттеснила каноэ вбок. «Прекрасная дикарка» опасно накренилась и приняла на себя тяжелую волну, но потом все-таки выровнялась.
Малкольм сражался изо всех сил, греб, взрывая воду, толкая лодку вперед – и щадя, насколько возможно, бедное весло, которое разваливалось у него в руках. Отломав, наконец, бесполезную лопасть, он швырнул ее назад – она, крутясь, улетела во тьму… Что там за звук сзади? звон разбитого стекла? вопль ярости?
Расслышать все равно не удалось, потому что в этот самый миг второй катер – мотор другой модели ревел на более высокой ноте – с шумом вырвался из тьмы по правому борту и врезался в первый. Малкольм ничего не мог разобрать. Дождь хлестал прямо в глаза; неистовый хаос звуков и прыжки, удары, взлеты и падения лодки служили ему единственным ориентиром.
А потом раздался выстрел… еще два… еще четыре, уже из другого оружия. Внезапный удар, и в то же мгновение в лодку хлынула ледяная вода, и теперь уже ничто не могло ее остановить.
Еще один удар в израненное каноэ, теперь справа. Громкий низкий голос прорычал:
– Дайте ее мне!
Лорд Азриэл…
Малкольм вытер глаза. Элис пыталась уклониться от протянутых вниз рук.
– Элис! – закричал он. – Все в порядке, подними ее наверх!
Она бросила на него дикий взгляд. Он кивнул что было сил – еще одно хриплое, глубокое «Давайте ее сюда!», раздавшееся сверху – и Элис протянула ребенка навстречу спасению. Лира отчаянно завопила; руки схватили ее, унесли наверх, а потом, не успела Элис и дух перевести, снова вернулись, схватили ее за запястье и в одно мгновение вознесли следом, словно она и сама весила не больше ребенка. Бен в образе обезьянки цеплялся за ее пояс.