Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
И вот теперь она не могла показать маленькому мальчику, как нужно играть.
Пустой дом сиротливо стоял между ними. Она протянула руку, чуть толкнула, и он развалился.
В тот вечер к ней пришел мистер Катц. Салли написала необходимые письма для мисс Роббинс, уложила Харриет спать, съела ужин, состоявший из хлеба с сыром, и помогла доктору Тернер в лазарете — разрывала кисею на повязки и мыла всякие бутылочки. Сейчас она не была предоставлена сама себе, но понимала, что скоро ей придется задуматься о том, откуда взять деньги, написать Маргарет и сообщить
В восемь часов Сюзан вошла в лазарет и сообщила Салли, что к ней пришли. Сердце Салли беспокойно забилось, и только когда служанка добавила, что это тот же господин, который привел ее вчера, она вытерла руки и почувствовала, что к щекам снова прилила кровь. Доктор Тернер пристально наблюдала за ней.
Мистер Катц ждал в кабинете мисс Роббинс. Когда Салли вошла, он поднялся со стула. При свете она смогла разглядеть его лучше, чем вчера, и обратила внимание на его обтрепанные манжеты и поношенные башмаки. Его глубокий рокочущий голос был ободряющим, а глаза смотрели учтиво и дружелюбно. Они пожали друг другу руки.
— Мистер Катц, я безмерно благодарна вам, — обратилась она к нему. — Но я надеюсь, вы расскажете мне, кто вы и откуда про меня узнали.
— Я отведу вас к человеку, который нуждается в вашей помощи. Он все вам расскажет.
— В моей помощи? Вряд ли я сейчас могу кому-то помочь.
— Сначала вы должны выслушать, что он скажет. У вас есть плащ и шляпа? Насколько я помню, ваши слишком бросаются в глаза, вы можете взять у кого-нибудь другие? Нас никто не заметит, но предосторожность не помешает.
— Возьмите мои, — предложила доктор Тернер, входя в комнату. — Старые, видавшие виды вещи. В них никто не обратит на вас внимания. Не волнуйтесь за Харриет, она в полной безопасности.
Доктор сняла с вешалки возле двери старый коричневый плащ и передала его Салли. Она сразу его надела. Затем нацепила шляпу. Шляпа была великовата, зато хорошо скрывала лицо. Салли принесла из спальни свою корзину и подошла к двери.
— Куда мы идем? — спросила она.
— В Сохо, — ответил Катц.
Он хранил молчание в омнибусе, на оживленной Оксфорд-стрит, где они сошли, на Дин-стрит, по которой спускались после этого, и, лишь подойдя к какому-то дому, решил открыть Салли, куда они направляются.
— Его зовут Джейкоб Адлер. Хотя у него есть и другие имена. Понимаете ли, в некоторых странах он находится в розыске, но не за то, что вы можете счесть преступлением, я полагаю. В этом доме, в этой стране сейчас он известен как Голдберг. Дэниел Голдберг.
— Журналист?
Салли, собиравшаяся была взбежать по ступенькам, остановилась.
— Вы слышали о нем… Тогда вы поймете, почему он не слишком популярен.
— Я не собираюсь говорить с журналистом. Особенно…
— Особенно с социалистом?
Салли не ответила. Она почувствовала, что попалась: все, что бы она сейчас ни сделала, будет глупо. Но коль скоро она уже
— Хорошо, — согласилась она.
— У вас хватит денег, чтобы вернуться в Уайтчапел? Я с вами не пойду, у меня еще много дел.
— Да. Но почему…
— Найдете его в комнате на третьем этаже. Вон его окно. — Он указал на маленькое зажженное окошко. Салли увидела тень, скользящую по потолку комнаты. — Просто войдете. Это дом для собраний, здесь все входят и выходят. Никто не обратит на вас внимания. Всего хорошего…
И прежде чем она успела что-либо сказать, он исчез в толпе, направлявшейся в небольшой театр по соседству.
Она вновь повернулась к дому. Дверь была открыта, и, как сказал Катц, люди входили и выходили. Плакат у входа гласил, что здесь состоится лекция на английском и на другом языке, буквы она не смогла разобрать: на русском? На идише?
Салли поднялась по ступенькам и протиснулась сквозь толпу в комнату, где невысокий бородатый мужчина в пиджаке темно-фиолетового цвета о чем-то рассказывал собравшимся. У него был сильный голос, оперные жесты, магнетический взгляд, и люди аплодировали, приветствовали его, свистели и смеялись, а кроме того, ели, пили, курили, спорили с оратором, друг с другом и с теми, кому не «хватило места в комнате.
На втором этаже Салли увидела комнату, где мужчины и женщины читали газеты, писали или играли в шахматы. Это место больше походило на клуб, чем на жилой дом. Она услышала три языка, которые узнала, также несколько незнакомых; никто вокруг не обращал на нее ни малейшего внимания.
Салли поднялась еще выше по лестнице. Здесь было темнее и тише. Ее сердце учащенно забилось: а может, это засада? Они обманули ее — Катц заманил сюда, а сам отправился в Уайтчапел забирать Харриет…
Зачем она согласилась прийти сюда? Какая дура! Когда же она научится соображать?
Ее пальцы сжали рукоять пистолета в накрытой платком корзине. Он лежал там — твердый, тяжелый и заряженный. Она взяла оружие в руку, повесила корзину на локоть, чтобы было удобнее стрелять, и постучалась в дверь, из-под которой виднелась полоска света.
— Ja [73] , — ответил голос. — Входите.
Она открыла дверь и медленно вошла.
Глава семнадцатая
Мужчина за работой
Голдберг поднял глаза. Салли стояла в дверях, дрожа, но полная решимости, словно тигрица, вся наэлектризованная. Ее ясные глаза блестели, белокурые волосы светились. В ней замечалось что-то исключительное: она была в отчаянии, напугана, однако бесстрашно шла навстречу опасности. И, как сразу заметил Голдберг, она была красива — нет, не то слово: она была прекрасна.
73
Да (нем. ).