Избранное. Том 2
Шрифт:
Дед сказал ей тогда: «Не плачь, дочка, не показывай своих слез врагу». И у нее нашлись силы не выдать своего отчаяния. Но оно было беспредельным. Чем она могла помочь деду, слабая и беспомощная?
С тех пор Чолпан не знала спокойного сна. И сегодняшней ночью она не ложилась — сидела, думала о деде, вспоминала их тихую жизнь на бахче. И вдруг ей припомнился день, когда у них на бахче появился тот могучий джигит. «О, если бы Гани-ака был рядом со мной!» — прошептала она и испугалась, будто ее кто-нибудь мог подслушать.
— Дочка, это, наверно, дядя пришел, иди открой…
Девушка побежала к воротам:
— Кто там?
— Я!
Когда девушка услышала этот голос, ей показалось, что у нее на мгновение остановилось сердце. Словно пораженная громом, она отступила на несколько шагов назад. «Это он, он…»
Гани тоже узнал ее голос. И понял, как она напугана. Батур ругал себя за то, что пришел в такой поздний час, но что теперь можно было исправить.
— Чолпан, почему не открываешь? — снова раздался голос из дома.
Девушка неловко оттянула засов, приоткрыла калитку и метнулась в дом.
— Что случилось, дочка, ты чем-то напугана? — спросила тетя.
— К нам гости… гости пришли, — только к смогла выговорить девушка.
— Гости? Какие еще гости среди ночи, — недовольно проворчала пожилая женщина и пошла во двор, но, увидев там здоровенного мужчину, закричала и отступила назад.
«Не бойся, тетя, это Гани-ака», — хотелось сказать Чолпан, но она не осмелилась.
— Не тревожьтесь, тетушка, я свой. Мне нужно поговорить с дядей Якупом.
— Его нет дома, приходите завтра утром, — сказала женщина.
— До утра я не могу в городе задерживаться.
— Почему? — Чолпан сама не заметила, как у нее вырвался этот вопрос. Ей было необходимо поговорить с джигитом, пожаловаться ему, найти у него поддержку. Неужели он уйдет, не встретившись с ней, не узнав, как ее дела?
— Я хотел узнать, что с Нусрат-халпатом и помочь ему, если это окажется в моих силах, — сказал Гани. Он понимал, что его слушает и Чолпан.
Услышав его, девушка пришла в себя и негромко сказала тете: «Надо бы в дом пригласить, неудобно». Тетя так и сделала, впрочем, не очень довольным тоном — этот ночной приход ее встревожил.
Гани вошел в комнату и краешком глаза посмотрел на девушку. Сердце у него облилось кровью — такой измученный вид был у Чолпан. От горя и невзгод, выпавших на ее долю, девушка, казалось, потускнела и выцвела.
— Чолпан, гость, наверно, устал с дороги, приготовь чаю.
— Нет, спасибо, не надо беспокоиться, — торопливо ответил Гани.
— Муж ушел к Давуру-тунчи, посоветоваться с ним…
— К Давуру-тунчи? — переспросил Гани.
— Да, думает написать начальству письмо по-китайски, может, это облегчит участь Нусрата, уменьшит его вину.
— Вину? Какая может быть вина у такого человека, как Нусрат-халпат? Его же посадили ни за что!
В
А Чолпан верила в то, что Гани защитит ее деда и ее саму, она верила в него как в непобедимого героя из сказки. И подавленное молчание его вызвало у девушки разочарование и боль. Гани почувствовал это и произнес:
— Мы сделаем все, чтобы вызволить Нусрат-халпата из тюрьмы!
— Да поможет вам аллах, сынок.
— Я буду вас проведывать, сестричка, — впервые обратился прямо к Чолпан Гани. Он много хотел сказать ей, но не смел…
Женским сердцем понявшая все невысказанное, Чолпан тепло поблагодарила батура, давая понять, что ей все стало ясно:
— Спасибо, Гани-ака, за все спасибо!..
Потом Гани обратился к хозяйке:
— Я как-то брал взаймы у Якупа-ака деньги — нужно было мне купить сапоги да что-то еще, и все не мог собраться вернуть. Вот возьмите, пожалуйста, — Гани обрадовался, что нашел способ помочь девушке, не задев ее самолюбия.
— Спасибо, сынок, — ответила хозяйка, пряча деньги под одеяло. Гани показалось — она догадывается, что этот долг он выдумал.
— Я пойду, а на днях еще загляну, — сказал он, вставая. Девушке очень хотелось, чтобы джигит побыл еще хоть немного, но она, конечно, не решилась показать это. А Гани с большим трудом заставил себя подняться.
— Если что-нибудь спешно понадобится, а меня близко не будет, найдите Рахимджана Сабири, — сказал Гани девушке, когда она вышла проводить его до ворот. — Якуп-ака должен знать его. Он поможет во всем. Прощайте…
Девушка осталась стоять у калитки и слушала, пока не стихли шаги джигита, а потом заплакала.
С нетерпением ожидавший возвращения друга Махаматджан выскочил ему навстречу, лишь только показалась его тень на дороге, и крикнул:
— Что ты семенишь, как китаец-разносчик! Шире шаг! Уже светает.
— Случайно Хромого не упустил?
— Вон он, за деревом, дрожит, как паршивый кот.
— Замерз, однако. Да чего же тощ этот подонок!; Хоть всю Кульджу сожрет, все равно в весе не прибавит. Это его мерзость его самого изнутри жрет.
— Чего вы на меня накинулись? Вам добро делаешь, а вы вместо благодарности… — захныкал Хашим.
— На, держи, можешь хоть сейчас пропить, — Гани бросил ему деньги. Тот, подхватив их на лету, быстро побежал от друзей, нелепо вздергивая на ходу хромую ногу.