Избранное. Том 3. Зеленое тысячелетие. Рассказы

Лейбер Фриц Ройтер

— Алло, девушка! Девушка!

Мы подошли ближе. Все еще держа трубку у уха, он взглянул на нас. Затем положил трубку и сказал:

— Глен. Вики. Я пробовал дозвониться Эду Мортенсону, узнать, не произошло ли у него что-то со звездами или еще чего-нибудь. Но не могу дозвониться. Может, у тебя получится связаться с телефонисткой, Глен?

Он набрал цифру и передал трубку мне. Я не слышал ни гудков, ни длинного зуммера, а только звук, похожий на шум ветра.

— Алло, девушка? — сказал я, но ответа не было — лишь все тот же звук.

— Подожди, — мягко сказал

Франц.

Должно быть, прошло около пяти секунд, прежде чем мой собственный голос вернулся ко мне, раздавшись в трубке телефона. Он звучал очень тихо, почти утопая в тоскливом шуме ветра — как эхо, доносящееся с края Вселенной.

— Алло, девушка?

Когда я клал телефонную трубку на рычаг, мои руки тряслись.

— Радио? — поинтересовался я.

— Тот же шум ветра, — ответил Франц.

— Все равно нам надо попытаться выбраться отсюда, — сказал я.

— Полагаю, что так, — сказал он, двусмысленно вздохнув. — Я готов, давайте.

Когда, следуя за Францем и Вики, я вышел на «палубу», чувство присутствия Чего-то усилилось. Снова появились прежние ощущения, но теперь они были более сильными: я чуть не захлебнулся первым же глотком воздуха — вкус и запах горелого был очень резким, мне захотелось разорвать сразу же опутавшую меня паутину, неосязаемый ветер громко стонал и свистел, звук падающего гравия напоминал шум речной стремнины. И все это происходило почти в абсолютной темноте.

У меня возникло желание бежать, но Франц шагнул вперед к блестящим перилам. Я взял себя в руки.

Стена скалы напротив нас мерцала неясными очертаниями. Но с неба на скалу наступала непроглядная тьма. «Чернее черного», — подумал я. Эта тьма повсюду пожирала мерцание, затмевая его с каждой секундой. А вместе с тьмой приходил холод. Он покалывал тело тоненькими иголочками.

— Глядите, — сказал Франц. — Это рассвет.

— Франц, нам надо ехать, — сказал я.

— Сейчас, — мягко ответил он. — Идите вперед. Заводите машину. Выезжайте на середину площадки. Там я присоединюсь к вам.

Вики взяла у него ключи от машины. Она водила «фольксваген» и раньше. Света мерцающего свечения было все еще достаточно, хотя я доверял ему еще меньше, чем прежде. Вики завела мотор и автоматически включила фары. Двор и подъездная дорога погрузились во тьму. Тогда она отключила свет и выехала на середину площадки.

Я оглянулся. Хотя воздух был напитан чернотой от света ледяного солнца, я все еще четко видел мерцающие контуры фигуры Франца. Он стоял на прежнем месте, только наклонился вперед, будто напряженно вглядываясь во тьму.

— Франц, — громко позвал я, пытаясь перекричать призрачно завывающий ветер и грохот гравия. — Франц!

Прямо из-за каньона перед лицом Франца, нависая и склоняясь к нему, возник сияющий черный призрак с тянущимися из нею нитями. Он мерцал не призрачным светом, а самой темнотой, и выглядел то ли как гигантская кобра с раздувающимся капюшоном, то ли как мадонна в накинутом покрывале, то ли как огромная многоножка, то ли как гигантская, закутанная в плащ фигура богини Баст с кошачьей головой, то ли как все это сразу или ничего из этого. Я увидел,

как серебрящаяся фигура Франца начала распадаться и вспениваться. В тот же самый момент темный призрак опустился вниз и обволок его, подобно пальцам огромной руки в черной шелковой перчатке или лепестками исполинского закрывающегося черного цветка.

Я почувствовал себя подобно человеку, который бросает первый ком земли на гроб своего друга. Хриплым голосом я велел Вики ехать.

Когда «фольксваген» стал подниматься по подъездной дороге, я подумал, что мерцание почти исчезло. По крайней мере, его света было недостаточно, чтобы видеть, куда мы едем.

Вики ехала быстро.

Звук падающих камней все нарастал, заглушая неосязаемый ветер и шум мотора. Он стал похожим на раскаты грома. Я чувствовал, как под колесами машины дрожит земля.

Зияющая пропасть открывалась нам со стороны каньона. Какое-то время казалось, что мы едем в завесе густого дыма, затем внезапно Вики стала тормозить, мы свернули на дорогу, и яркий свет утра почти ослепил нас.

Но Вики не остановилась, и, поскольку она сделала полный поворот, мы ехали сейчас по трассе каньона.

Нигде не было и следа тьмы. Грохот, от которого содрогнулась земля, замирал. Мы подъехали к повороту дороги на вершину склона, и Вики остановила машину.

Вокруг возвышались остроконечные холмы. Солнце еще не встало над ними, но небо было уже светлым. Мы посмотрели вниз на склон. Вся земля сползла с него, громадная пыльная туча поднималась волной со дна каньона.

Смятый холм земли сполз почти до самого края стоявшего, как прежде, утеса, укрыв его, словно гладкое одеяло: поверхность свежей земли не имела никаких возвышенностей, разрывов, и ничего не выступало над ней. Все было снесено оползнем.

Это был конец Рим-Хауза и Франца Кинцмана.

Стол, полный девчонок

Знаменитый доктор-психолог, исследователь-медиум и ещё черти-кто, Эмил Слайкер любил поговорить о призраках. Мол, у него в конторе есть стол, полный девчонок. Собеседник Эмила повел себя как будущий ученик дьявола, хотя истинной целью было предложить Слайкеру порядочную сумму в обмен на пачку документов, которыми доктор шантажировал красавицу Эвелин. Дверь в конторе Слайкера оказалась 4-х дюймовой толщины, но что там, за дверью?..

Да, я сказал — девчонок-призраков, и притом весьма соблазнительных. Лично я в жизни не встречал никаких других призраков, кроме как соблазнительных, хотя повидал их достаточно, скажу я вам. Но то, о чем я хочу рассказать, случилось ночью, разумеется — в темноте, и помог мне в этом выдающийся (и я бы добавил — печально известный) психолог. Мягко говоря, это был интересный опыт жизни, познакомивший меня с неизвестной областью психофизиологии, однако теперь я не захотел бы его повторить ни за какие коврижки.