Избранное
Шрифт:
— Это и вправду мальчик Зевс? — спросил он.
— Он вырос в лесу, среди всего живого, — отвечала матерь Гея, — оттого он стал большим, умным и сильным вдесятеро быстрее, нежели мог бы стать в вялости и скуке Млечного Пути.
— И я бы его одолел, — вскричал Зевс, — если бы ты не встряла!
— Не хвастайся! — прикрикнул на него Прометей. — «Я бы…»
— Довольно, — гневно сказала Гея, — употребите свои силы на что-нибудь более полезное, не то Прометею придется миллион лет просидеть во льдах, а ты, Зевс, никогда не сможешь освободить твоих братьев и сестер.
—
Гея кивнула.
— Кронос видел тебя, — пояснила она, — а когда он взволнован, его мысли становятся такими шумными, что я их слышу. Он решил на завтрашнем пиршестве учинить над тобою суд. Если ты немедленно вернешься назад и признаешься в своем проступке, то он смилуется и сведет наказание к миллиону лет, иначе он заморозит тебя навечно.
— Да не может он этого сделать! — вскричал Прометей и разом вскочил на ноги.
— Он это сделает, сынок, — возразила Гея. — Он желает, чтобы впредь при одной мысли о неповиновении каждый бледнел и вспоминал о каре, постигшей бедного Прометея.
— Но я же не совершил никакого преступления, — все еще не веря и удивляясь, сказал Прометей. — Ничего особенного я не сделал: разозлившись на Эпиметея, я в ярости улетел от него и примчался сюда, ну, заглянул к Амалфее пожелать ей доброго утра, поговорил с тобой…
— Если бы ты только пролетел над лесом, — сказала Гея, — это было бы уже неповиновением, а его-то и не терпит нынешний властелин. Пустись ты в обратный путь сразу же после того, как очутился на берегу, все бы осталось по-старому: Кронос ничего бы не знал, тебе не грозило бы наказание, у Зевса не было бы товарища, а мы, надеющиеся, по-прежнему пребывали бы в неизвестности. Все зависело единственно от твоего решения, вот почему ты не мог увидеть будущее — образ его был полностью скрыт в твоем решении. Эта возможность упущена, и тебе остаются только два пути. Первый — покорно принять назначенное тебе наказание…
Матерь Гея не успела закончить.
— А второй — борьба! — добавил Прометей.
— Борьба против Кроноса! — воскликнул Зевс. Он вскочил и протянул Прометею руку. — Борьба против Кроноса, брат! — порывисто воскликнул он.
Прометей восстанавливал в памяти слово за словом все, что ему сказала Гея.
— Что ты медлишь, брат? — торопил Зевс.
Прометей взял протянутую руку соратника и сжал ее так крепко, будто стискивал горло властелина. Зевс ответил ему столь же крепким пожатием, и от пронзительной боли оба почувствовали, как воля их слилась воедино.
— Борьба против Кроноса! — воскликнули они разом. — Борьба против Кроноса! Борьба против Кроноса!
«Борьба против Кроноса!» — откликнулся лес, и даже скалы, скрипя, повторяли: «Борьба против Кроноса! Борьба против Кроноса!»
Оба все еще стояли с торжествующим видом, не разнимая рук, но Гея их подгоняла.
— Вы решились, — проговорила она, — так сохраните же свою решимость и примите этот дар в помощь, для вашего подвига. — Она указала на растение с мясистыми листьями — темно-желтыми и звенящими красно-бурыми. — Применяйте его обдуманно, — продолжала она, — пусть
Зевс достаточно давно знал Гею и усвоил, что она поясняет лишь самое необходимое.
«Опыт — это все, — говаривала она, — а опыту не научишь, его обретают собственными усилиями». Так что к загадочным заданиям он привык, но этот подарок привел его в полное замешательство. «Как можем мы с помощью этого куста победить Кроноса?» — намеревался он спросить, но тут раздался жалобный визг, и они увидели, как козленок-лакомка катается по земле, извергая из себя все, что он сжевал. Амалфея схватила малыша зубами за загривок и пыталась вытрясти из него яд.
— Листик желтенький жевать — бе-еды не миновать, — жалобно сказала она, на миг отпустив своего детеныша, — вот ты и получил!
Судороги были так сильны, что в пасти у козленка показались синие кишки. Тут Прометей вспомнил первое видение будущего, которое ему явилось: заключенные, словно лягушки, выскакивали у властелина изо рта!
— На завтрашнем пиршестве Кронос должен отведать сок этого растения! — воскликнул Прометей. — Завтра очередь моего брата, так я его подменю.
— О какой очереди ты говоришь? — спросил Зевс.
— Об очереди прислуживать за столом, — отвечал Прометей.
Козленка перестало рвать, теперь он, дрожа, лежал в траве, а мать Амалфея нежно его вылизывала.
Прометей поведал Зевсу, что во время пиршества на детей возлагается обязанность разносить и подавать еду.
— Разве ты еще дитя? — удивленно спросил Зевс.
— Детей в царстве Кроноса больше нет, — ответил Прометей, — поэтому мы, младшие, вынуждены по-прежнему нести эти обязанности. Титаны боятся производить на свет новых потомков. Им известно, что Кронос испытывает страх перед новорожденными, и они остерегаются вызывать подозрение у властелина. Мир, которым повелевает Кронос, — это мертвый мир, брат мой.
— Я лишу его владычества! — вскричал Зевс. Он протянул руки к небу и растопырил пальцы. — Вот этими руками я задушу его, как змея душит медведя!
— Да, душить ты умеешь, — подтвердил Прометей, — это я заметил. Но против Кроноса таким способом ничего не поделаешь — его горло одето в гранит.
— Я этот гранит разгрызу! — закричал Зевс.
Прометей покачал головой.
— Когда я видел вашу битву с Кроносом, вы держали в руках застывшие молнии, — задумчиво сказал он, — молнии сверкали, как вот эти темно-красные листья.
— Что ты такое говоришь? — спросил изумленный Зевс. — Как мог ты видеть эту битву? Ее же еще не было.
Тогда Прометей рассказал ему о чудесной способности, которой его наделила Гея.
Зевс капризно выставил вперед подбородок. Когда он обратился к матери Гее, лицо его потемнело.
— Надели и меня этим даром! — потребовал он. — Почему ты не сделала этого раньше? Разве я хуже другого твоего внука?
«Я сын властелина, — думал он, — а этот — всего только сын обыкновенного титана. Неслыханно, что Гея оказывает ему предпочтение!»