Избранное
Шрифт:
Зевс стал подниматься.
— Прости нашего отца, благородный властелин! — воскликнул Бия и упал Зевсу в ноги. — Его привела сюда тоска по сыновьям. Он хотел только еще раз свидеться с нами и потому явился в верхний мир.
— Атлант? — ошеломленно спросил Зевс. В его вопросе звучало такое искреннее изумление, что даже немой Кратос понял: Зевс ничего не знал об их разговоре с отцом. Неловким кряхтеньем хотел он предупредить Бию, но это было излишне. И Бия тотчас увидел неосведомленность того, кто разыгрывал из себя всеведущего владыку. Теперь он готов был сам наставить себе синяков за то, что попался Зевсу на удочку и выдал
— Да, да, я знаю, Атлант, — повторил Зевс с напускным равнодушием.
«Ничего ты не знаешь», — в ярости думал Бия, и Кратос думал примерно то же, только более смутно, и мысль его выражалась не словами, а злорадством.
— Как удалось ему пройти мимо Аида? — спросил Зевс.
— Твой высокородный брат Аид находился в это время у твоего высокородного брата Посейдона, — отвечал Бия.
— Знаю, — молвил Зевс, для которого это сообщение было новостью, — а кто там был еще?
— Твоя сестра Гера, наша высокочтимая госпожа, — сказал Бия.
— А еще кто?
— Больше никто.
Вдали шумело море.
«Вот я и поймал тебя, Гера, вот я тебя и поймал!» — с торжеством думал Зевс. Она все-таки дальше зашла в осуществлении своих планов, чем он предполагал. Что Атлант плел интриги, его не тревожило. Он знал: титаны ведут себя спокойно, а с одним их предводителем он справится. Расследовать это дело когда-нибудь, конечно, придется, но это терпит.
— Расскажите про Геру, — потребовал Зевс.
Бия проследил в уме ход мыслей Зевса. Теперь он точно знал, что хочет услышать его господин, и передал ему все несдержанные и злобные речи, какие Гера когда-либо вела о своем брате. Он поведал Зевсу все пересуды и сплетни, и если какое-нибудь из Гериных выражений казалось ему недостаточно крепким, то он прибавлял и подправлял, сколько ему было нужно. Других богов он не щадил тоже. Закончив свой рассказ, он опять обхватил ноги повелителя, прижался к ним лбом и еще раз взмолился:
— Прости нашего отца, о благородный! Он не хотел гневить тебя. Его погнала сюда тоска.
Зевс размышлял. Слуги его оказались все же усердней, чем он полагал, и, очевидно, на самом деле желали быть ему полезными. То, что Атлант искал с ними связи, было понятно, понятно было и то, что они пытались его выгородить. В конечном счете и то и другое было даже хорошо, ибо благодаря этому промаху они оказались у него в руках. Теперь он в любой момент может этим воспользоваться, чтобы вновь обвинить их и даже наказать. Поэтому он счел уместным еще на некоторое время оставить их в неведении и притворился, будто никак не может принять решение. Он думал, что они будут терзаться страхами, а Бия разгадал его намерение и нарочно делал вид, что боится. Боялся он только одного: что Кратос захохочет, но его брат превозмог себя.
— Это серьезное упущение с вашей стороны, что вы сразу не донесли мне о подобном происшествии, — изрек наконец Зевс, — но я еще раз прощаю вас и вашего отца. Покамест довольно того наказания, которое вы претерпели. Однако впредь вы будете передавать мне каждое слово, какое произнесет против меня кто-нибудь из богов или титанов, даже кто-нибудь из животных. Каждое слово, ах, да что я говорю, каждый взгляд, каждый жест, даже каждую мысль. Да, да, каждую мысль, нечего так глупо на меня таращиться! Разве вы не знаете, что можно увидеть даже мысли? Они выказывают себя в уголках глаз, на губах и между бровями, и призвук их слышится в смехе,
— Вполне, повелитель, — ответил Бия, а Кратос засмеялся, но теперь его смех был уместен.
— Расскажите-ка мне все еще раз, — потребовал Зевс и милостиво присовокупил: — Можете встать.
Братья встали и так и стояли, не счищая грязь с колен. Бия подумал, что сейчас выгодно выказывать всяческое почтение Зевсу, поэтому он стоял, не издавая ни звука, вытянув руки вдоль туловища. Он не шевельнулся, даже когда его ужалил комар. Кратос глядел на него, скаля зубы, стоял же он, по своему обыкновению, в небрежной позе, чуть присев на одну ногу, а другую выставив вперед, болтал руками, кисти сжал в кулаки, и временами похохатывал, а Бия думал, что будет весьма полезно показать Зевсу, кто из братьев усерднее. Он еще раз сообщил все, что знал о недовольстве Геры. Память у него была отменная, и даже свою ложь он повторил точно.
Зевс кивал, удовлетворенно и озабоченно. Перед ним предстала картина заговора, созревшего уже настолько, что заговорщиков можно было схватить и судить. Однако как их схватишь? Если он нанесет удар, а боги, обороняясь, сообща выступят против него, он неминуемо падет, пусть бы Гефест и принес ему наиострейший топор. Правда, при рождении Афины они его пощадили, однако за него, по сути дела, не считая Гефеста, был только Прометей. Лица остальных выражали лишь ненависть и ликующую беспощадность. Афродиты среди них не было, она, возможно, стояла бы за него, но она слаба, ленива, и в битве от нее мало проку. Нет, сейчас он никоим образом выступить не может, надо ждать более удобного случая, а случай этот придет, если на сей раз он соберет рать против Геры. Ему было ясно, что поначалу он может опереться в этом деле только на Прометея.
Это его злило.
«Что у него за повадки, — думал он, — они приводят меня в бешенство. Его прямота действует мне на нервы. „Это хорошо, это плохо, это честно, это подло, это верно, это неверно“, — кто в состоянии это выдержать! Но придется мне стиснуть зубы и потерпеть. Я буду с ним часто видеться в лесу. Когда он среди зверей, его еще можно вынести. Ничего не поделаешь! А действовать надо».
Еще одно обстоятельство тревожило Зевса. Бия выложил ему такую кучу сведений о непокорстве сестры и супруги, а также других богов, что он опасался кое-что забыть. А ведь каждое высказывание важно, Прометея надо засыпать доказательствами, тут же доказательства так и сыплются! Надо сказать, что Бия на удивление много заприметил, но может ли память слуги быть лучше, чем память господина? Кроме того, Зевс намеревался заметить себе все, изобличающее его шпионов, а ведь это мог сделать только он сам.
Бия окончил свой рассказ, но стоял, все еще вытянувшись в струнку.
— Все это я уже знал, — сказал Зевс, — но я вижу, что вы бдительны.
Он милостиво кивнул Бии, но только сейчас заметил, как тот стоит.
— Как небрежно ты стоишь! — напустился он на Кратоса. — Бери пример со своего брата! Стой так же прямо и неподвижно!
Тогда Кратос тоже вытянулся и стал смирно, как Бия. Однако когда его укусил комар, он его хлопнул.
— Стоять смирно! — приказал ему развеселившийся Зевс. — Или укус комара важнее для тебя, чем мой приказ?