Как радостна весна родная:И в небе мутном облака,И эта взбухшая, большая,Оковы рвущая река.И я гляжу, как птичья стаяСлетает на верхи березИ как ее пугает, лая,Веселый и продрогший пес.
Март или апрель 1912
14. «Когда ты с грустью терпеливой…»
Когда ты с грустью терпеливойПоложишь у креста венок,И небо полночью слезливойРазмоет глину и песок,И колокол, тупой и медный,Мне годовщину пропоет,И всё, что было
мной, бесследноИсчезнет, сгинет и пройдет, —Тогда туман, густой и синий,Пойдет от тающей земли,И кашки расцветут в долине,И пропоет рожок вдали.Кадите вы, поля, кадитеСвои волшебные хвалы,Нагую землю взбороздитеВы, терпеливые волы!И вся земля живи и смейся,Лучи серебряные пей,И где-то в глубине развейсяОстаток горечи моей!
Март или апрель 1912
15. «Если ты к земле приложишь ухо…»
Если ты к земле приложишь ухо,То услышишь: крыльями звеня,В тонкой паутине бьется муха,А в корнях изъеденного пняПрорастают новые побеги,Прячась в хвое и в сухих листах.На дороге вязнут и скрипят телеги,Утопая в рыхлых колеях.Ты услышишь: пробегает белка,Листьями пугливыми шурша,И над речкой пересохшей, мелкойСелезень кряхтит средь камыша.И поет бадья у нашего колодца,И девчонки с ягодой прошли.Ты услышишь, как дрожит и бьетсяСердце неумолчное земли.
Март или апрель 1912
16. ГОД
Что лучше зимнего рассвета,И дыма синего у труб,И еле слышного привета,Слетающего с милых губ?Часам к пяти, пока не поздно,Приятно выйти погулять,Кричать средь тишины морознойИ снег, притаптывая, мять.А вечером с тобою сноваУ вспыхивающих углейМы дремлем в маленькой столовой,И ты становишься нежней.И к чаю сливное варенье,И ложек серебристый стук,Сверчка задумчивое пенье,Метели голоса, и вдругУсталое прикосновеньеТвоих неуловимых рук.Что радостней весною дымаНедавно вспаханных полейИ тонкой, еле уловимой,Прозрачной зелени ветвей?Забывши о недавнем снеге,Уж анемоны расцвели,И рвут корявые побегиПласты тяжелые земли.Средь стада бубенец смеется,Вдали гудят колокола,И взносится и раздаетсяНеповторимая хвала.И юноша, покинув келью,В леса пушистые идетИ тихо плачущей свирельюПодругу робкую зовет.И пахнут солнцем, пахнут прельюБугры изрытые болот.Что слаще и острее лета:Его сомнений и тревог,До боли жалящего светаИ пыльных солнечных дорог?Соседней рощицы опушкаУж начинает опадать,И голосистая кукушкаПерестает в ней куковать.И в полдень уж длиннее тени,И в поле уж желтее рожь,И ты наивной и весеннейПередо мною не пройдешь.Гроза. Под крышей на соломе,Раскинув руки, я лежуИ в наплывающей истомеНа небо тусклое гляжу,И в этом блеске, в этом громеСвою тревогу нахожу.Сильней всего люблю я осень,Покойно и легко я пьюЕе задумчивую просиньИ ветра ровную струю.Последняя полоска сжата,И овдовели тополя,И пахнут горечью и мятойНеобозримые поля.Затихла песня трудовая,Готово новое вино,И падает струя хмельнаяС веселым говором на дно.И всё ушло, и всё далёко —И нежно-серебристый май,И леса шум, и гул потока,И крикнуть хочется «прощай!»Какой-то птице одинокой,Отставшей от пролетных стай.
Март
или апрель 1912
17. ОСЕНЬЮ
О чем-то скучно и ленивоДосказывает мокрый лес.Обрывки туч дрожат пугливоИ жмутся на краю небес.Кой-где дубки, орешник мелкий,А за кустами тишь и глушь,Лишь слышен шорох юркой белкиДа ноги хлюпают меж луж.Что я скажу тебе сегодня,Когда еще желтей листва,Когда темней и безысходнейМои ненужные слова?А там уж кружит птичья стая.Куда она летит опять?И высь такая голубая,Что не измерить, не понять.И, слыша крик, душа, как птицаС дробинкой маленькой в крыле,Еще наверх взлететь стремитсяИ грузно падает к земле.
(1913)
18. ВЕЧЕРОМ
Ветер разогнал серебряные тучи,
Ослабел и в низеньких кустах залег.
Я иду вдоль зелени колючей,
Мокрая трава дрожит у ног.
Сжатые поля — как шашечные доски.
Падает снопами золотой овес.
И, цепляясь за кустарник хлесткий,
По дороге вязнет полный воз.
И под лай собаки розовое стадо
Тянется с поросших вереском холмов.
Может, сердцу ничего не надо,
Кроме песни дальней бубенцов,
Кроме голосов мальчишек, там, в селенье,
Где над крышами ползет и тает дым,
Кроме позднего недоуменья
Перед миром детским и простым.
(1913)
19. РОССИИ
Ты прости меня, Россия, на чужбинеБольше я не в силах жить твоей святыней.Слишком рано отнят от твоей груди,Я не помню, что осталось позади.Если я когда-нибудь увижу сноваИ носильщиков, и надпись «Вержболово»,Мутный, ласковый весенний день,Талый снег и горечь деревень,На дворе церковном бурые дорожкиИ березки хилой тонкие сережки, —Я пойму, как пред тобой я нищ и мал,Как я много в эти годы растерял.И тогда, быть может, соберу я сноваВсё, что сохранилось детского, родного,И отдам тебе остатки прежних сил,Что случайно я сберег и утаил.
Февраль или март 1913
20. «Я бы мог прожить совсем иначе…»
………………….Я бы мог прожить совсем иначе,И душа когда-то создана былаДля какой-нибудь московской дачи,Где со стенок капает смола,Где идешь, зарею пробужденный,К берегу отлогому реки,Чтоб увидеть, как по влаге соннойБегают смешные паучки.Милая, далекая, поведай,Отчего ты стала мне чужда,Отчего к тебе я не приеду,Не смогу приехать никогда?..
Февраль или март 1913
21. СУМЕРКИ
Злобный ветер, злобный холод,Мутный вечер настает,И колючий острый голодДико гложет мой живот.Ветер взносит хлопья пылиС едкой, грязной мостовой,И жужжат автомобили,Как густой осиный рой,И, блудливо строя глазки,Старичок идет, свистя,И у женщины в коляскеЖалобно мычит дитя.И тоска, и пыль, и холод,Мутный вечер настает,И колючий острый голодДико гложет мой живот.
Февраль или март 1913
22. ВЕРЛЕН В СТАРОСТИ
Лысый, грязный, как бездомная собака,Ночью он бродил забытый и ничей.Каждый кабачок и каждая клоакаЗнали хорошо его среди гостей.За своим абсентом молча, каждой ночьюОн досиживал до «утренней звезды»,И торчали в беспорядке клочьяПерепутанной и неопрятной бороды.Но, бывало, Муза, старика жалея,Приходила и шептала о былом,И тогда он брал у сонного лакеяБелый лист, залитый кофе и вином.По его лицу ребенка и сатираПробегал какой-то сладостный намек,И, далек от злобы и далек от мира,Он писал, писал и не писать не мог…