Избранное
Шрифт:
Прежде в такие ночи устраивались сехджи; постепенно ночную тьму стали населять образы прошлого: перед зачарованным взором Мурада вставала Тазга, настоящая Тазга, где жили Мокран, Менаш, Мух и Аази.
Ибо актеры, которых он лицезрел в течение двух последних дней, играли чужую пьесу. То были дублеры, занявшие на какое-то время места настоящих актеров, покинувших эти площади, узкие улички, поля. Французская армия уничтожила всего шесть домов, стоявших на окраинах, где в свое время были обнаружены тайники. Остальные, правда, приходили в упадок или были перестроены. Появилась новая мечеть с громкоговорителем, установленным на минарете. Дороги заросли колючим кустарником, даже та, что вела к роднику, куда уже давно никто не ходил за водой — с тех самых пор, как армия поставила
Рано поутру Тамазузт проводила Мурада до автобусной остановки в нижней части Тазги. Вервер был уже там.
— Ты уезжаешь, сын Ифтена, опять покидаешь нас? Правильно делаешь, что убегаешь в такую рань, точно воришка. Только мы с Тамазузт видели тебя, но будь спокоен, мы никому ничего не расскажем, правда ведь, Тамазузт?
Он взял Мурада за руку:
— Ступай, садись в автобус, вон там, рядом со мной.
— У нас еще есть время. Мы с тобой немного поторопились.
— Я-то потому что не сплю, ну а ты…
Вервер взглянул на Тамазузт.
— Тебе, Тама, пора уходить, скоро подоспеют остальные, не надо, чтобы тебя здесь видели.
— За мать не беспокойся, — сказала Тама Мураду, — я за ней присмотрю.
— Денег я вам пришлю, — сказал Мурад.
— Все вы твердите одно и то же, — заметил Вервер.
Он подтолкнул Мурада к двери автобуса и махнул своей палкой в сторону Тама:
— Да уйдешь ли ты, наконец?
Тама смотрела на него, не мигая.
— У тебя жар, — сказал Вервер.
Они видели, как она поднималась вверх по дороге, идущей вдоль речки, держась неестественно прямо и ни разу не оглянувшись назад.
Смех Вервера заставил Мурада очнуться:
— Она тоже горит в огне… Ха-ха!
Амалия знала, что самое трудное будет прожить вместе целый месяц без драм, во всяком случае, без крупных. Разного рода ухищрения могут позволить обойти острые углы, да и то как сказать. Ну что, например, может быть общего между Буалемом, преданным рыцарем аллаха, мирским монахом, воскрешающим в наши дни средневековье, и Сержем, прирожденным агитатором? Взгляды у них на все, конечно, разные. Если партнеры по предстоящему путешествию не согласятся заранее по доброй воле на какие-то уступки (а судя по всему, такое оптимистическое пожелание имеет мало шансов на успех), надо, чтобы кто-то взял на себя инициативу склонить их к этому. Но кто? На Мурада нечего рассчитывать («Участковый старшина? Это не для меня», — скажет он). Ясно, что двое других мужчин сгорают от желания навязать свои собственные правила игры, как ясно и то, что с первого же дня будет зреть мятеж. Никто, разумеется, не захочет принять Суад в общество machos [102] , цепляющихся за свою мужественность, как за якорь спасения. Поэтому, очевидно, самую неблагодарную роль придется взять на себя, хочет она того или нет, Амалии и — хорошо ли, плохо ли — попытаться что-то сделать, скорее, конечно, плохо, чем хорошо.
102
Machos — мужчины (исп.).
Самое главное — успешное начало. А потому она предложила Сержу собрать всех накануне отъезда, чтобы наметить программу и разделить обязанности. Серж был доволен порученной ему работой и, чувствуя себя как рыба в воде, трепетал от восторга.
Они договорились, что каждый вечер будут проводить брифинг, во всяком случае, если такая возможность представится. Сбор документации входил в обязанности Сержа и Амалии, которая, кроме всего прочего, должна была сделать репортаж для журнала «Плезир де Франс» в жанре «экспедиция в экзотическую страну», репортаж достаточно экзотичный, чтобы
На другой день, рано утром, они встретились перед зданием, где размещалась редакция газеты «Альже-Революсьон», с трудом узнавая друг друга в рассветном полумраке. Каждый из них преобразился в соответствии с тем представлением, какое имел о пустыне, куда им предстояло проникнуть. Серж облачился в battle-dress [103] и тропический шлем, Амалия последовала совету гида, который ей передали перед отъездом, и надела джинсы, легкий свитер, косынку на голову и темные очки типа «кобра». Гид рекомендован также глицериновые тюбики, предохраняющие губы от трещин, ампулы с противоядием от укусов, теплые шерстяные вещи («Сахара — холодный край с жарким солнцем»), индивидуальную фляжку, складной нож, электрический фонарик с запасной батарейкой. Суад бросала вызов солнцу своими воздушными шарфами и сверкающими золотом драгоценностями. Темно-коричневая джеллаба Буалема и чалма из белого муслина призваны были воскресить времена пророков, однако кеды, розовая хлопчатая рубашка — в подражание учителю — и темные очки портили впечатление.
103
Battle-dress — походная форма (англ.).
Амалия села вместе с Мурадом в первый «лендровер».
— В деревне все было хорошо?
— Я не чаял, как выбраться оттуда.
— Раньше ты говорил совсем другое.
— Раньше была деревня.
— А теперь ее нет?
— Дома стоят.
— А их обитатели?
— Улетучились.
— Все?
— Осталось несколько стариков, которые дожидаются там своей смерти. Они сидели на площади, когда я приехал. Я прошел мимо них. Счастье еще, что остался жив. Они готовы были растерзать меня.
— Чем же ты провинился перед ними?
— Ничем. Они обо мне забыли, а я свалился им на голову без всякого предупреждения.
— Ну, а Тама?
Он вздрогнул.
— Откуда ты знаешь?
— Камель рассказал нам кое-что из вашего героического прошлого, не беспокойся — самую малость.
— Выдохлась, как все остальные. Только она помоложе. Ей еще жить да жить — гораздо дольше, чем моей матери, чем ее собственной, да и всем старикам на площади. Ну, а ты-то как?
— Все в порядке. Серж мне очень помог, он не отходил от меня. Я встретилась со всеми, с кем следовало. У меня рекомендательные письма почти на все случаи, есть и для инженера Мараваля, начальника нефтяной поисковой партии.
— Где это?
— Точно не знаю, но проводник будет нас ждать на дороге, сразу после населенного пункта под названием Аль-Адеб. В Джанете экспедиция закончит свою работу. Тот, кто захочет вернуться, может уехать.
— А остальные?
— Остальные, в том числе и я, будут возвращаться по маршруту Таманрассет, Ин-Салах, Тимимун, Гардая.
— Кто же собирается уехать из Джанета?
— Пока никто. И, следовательно, труппа будет играть в полном составе изо дня в день до самого конца.
Весь вопрос заключался в том, чтобы придерживаться установленной программы вплоть до Аль-Адеба — это была последняя нефтяная точка в южном направлении. После Аль-Адеба каждый волен выбирать себе дорогу по собственному усмотрению, но до тех пор придется беспощадно бороться со всевозможными искушениями, в первую очередь, конечно, со своими, однако — что гораздо труднее — и с чужими тоже; другие могут не понять, почему их заставляют бежать, как оглашенных, по пустыне, где они прежде никогда не бывали и куда вряд ли в ближайшее время представится случай попасть опять. Но главная опасность — Мурад, Мурад, готовый в любую минуту — она это знала по опыту — откликнуться на зов неведомого.