Избранное
Шрифт:
— Ты такой сейчас. Помнишь, как я притворялся…
— Конечно. Не будь ребенком.
— Мы любим друг друга, и ты это знаешь. Что же еще…
— Господи, Морис, ну попридержи язык. Если я кого и люблю, так это Аду. — Он тут же добавил: — Это я просто ради примера.
Но именно пример был доступен Морису.
— Аду? — переспросил он совершенно другим тоном.
— Просто чтобы попонятнее тебе объяснить.
— Ты Аду едва знаешь.
— А сиделку я знал больше? А вообще женщин, о которых я тут говорил? Пойми, дело не в какой-то конкретной женщине, дело в сути.
— Кто тебе открыл дверь, когда ты приехал?
— Китти.
— Но для
— Но это не значит… Что за глупости ты несешь!
— Что — не значит?
— Так или иначе, — сказал Клайв, пытаясь сохранить нейтральный тон и с облегчением переходя к завершающей части своего объяснения, — я изменился. И хочу, чтобы ты понял: все, что в нашей дружбе есть истинного, от этой перемены не пострадает. Ты мне безмерно нравишься, так мне не нравился ни один мужчина, — он почувствовал, что фальшивит, — я тебя безмерно уважаю и восхищаюсь тобой. И подлинная основа для отношений — это не страсть, а человеческие качества.
— Ты о чем-нибудь говорил с Адой, когда я приехал? Ты не слышал, как подъехала моя машина? Почему меня встретили мама и Китти, а не ты? Ты не мог не слышать шум. И ведь знал: ради тебя я умчался с работы. Ты ни разу не позвонил мне. Не написал, тем более не приехал из Греции, когда я тебя звал. А раньше ты с ней часто встречался?
— Слушай, старина, не устраивай мне допрос.
— Ты сам сказал, что готов ответить на мои вопросы.
— Только не о твоей сестре.
— Почему?
— Хватит, прошу тебя. Я говорил о человеческих качествах, именно они лежат в основе отношений между людьми. Дом нельзя строить на песке, а страсть — это и есть песок. Нам нужен каменный грунт…
— Ада! — позвал Морис, вдруг обретя хладнокровие.
— Зачем? — в ужасе воскликнул Клайв.
— Ада! Ада!
Клайв кинулся к двери и запер ее.
— Морис, это не должно закончиться вот так — скандалом, — взмолился он. Морис, однако, приблизился к нему, и Клайв выдернул ключ из скважины и сжал в кулаке — в нем наконец заговорил рыцарь. — Не смей втягивать сюда женщину, — выдохнул он. — Я этого не потерплю!
— Отдай ключ.
— Не отдам. Хочешь окончательно все испортить? Не надо!
Морис навалился на него, но Клайв выскользнул. Они стали бегать вокруг большого кресла, шепотом ругаясь из-за ключа.
Полное враждебности прикосновение — и они расстались навсегда, между ними лежал выпавший ключ.
— Клайв, я тебя не ударил?
— Нет.
— Дорогой мой, прости, я не хотел.
— Все в порядке.
Они окинули друг друга прощальным взглядом — им предстояло начинать новую жизнь.
— Какая развязка, — всхлипнул Морис. — Какая развязка!
— Наверное, я люблю ее, — признался Клайв, сильно побледнев.
— Что же будет? — простонал Морис, он сел и вытер рот. — Действуй сам… У меня нет сил.
Ада была в коридоре, и Клайв вышел к ней: первым делом облегчить участь женщины. Он, как мог, успокоил ее, пробормотав что-то невнятное, и удалился в курительную, от Мориса его отделяла запертая дверь. Он слышал, как Морис выключил свет и бухнулся в кресло.
— Только не будь идиотом! — нервничая, выкрикнул Клайв. Ответа не последовало. Клайв едва осознавал, что происходит. Во всяком случае, на ночь он здесь не останется. Воспользовавшись правом мужчины, он объявил, что ночевать будет в городе, и женщинам пришлось безмолвно согласиться. Он покинул тьму, что воцарилась внутри, и вышел во тьму, царившую вовне. Дорогу к станции устилали опавшие листья, на деревьях ухали совы, ватой клубился
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Три года Морис был настолько бодр и счастлив, что машинально продлил это состояние еще на один день. Он проснулся с ощущением, что скоро все уладится. Клайв вернется, попросит прощения, если захочет, а он попросит прощения у Клайва. Клайв не может его не любить, ведь от этого зависит вся жизнь Мориса, и она не может не войти в прежнюю колею. Да он ночью глаз не сомкнет, ни о чем думать не сможет, если у него не будет друга. Он вернулся из города — никаких новостей. Какое-то время он продолжал хранить спокойствие, позволил семье порассуждать по поводу отъезда Клайва. А сам поглядывал на Аду. Она была грустна, это заметила даже мама. Прикрыв рукой глаза, Морис наблюдал за сестрой. При других обстоятельствах он не стал бы принимать весь эпизод всерьез: «Клайв любитель произносить речи на отвлеченные темы». Но в последней речи Клайв в качестве примера привел Аду, а это меняло дело. Интересно, почему она грустит?
— Давай поговорим, — начал он, когда они остались наедине; он совершенно не представлял, что скажет в следующую секунду, и даже мелькнувшая на ее лице тень не помогла ему взять верный тон. Она что-то ответила, но он не расслышал. — Что с тобой? — спросил он, пытаясь унять дрожь.
— Ничего.
— Я вижу. Меня не проведешь.
— Нет, Морис, правда ничего.
— А почему… что он сказал?
— Ничего.
— Кто не сказал ничего? — заорал он, грохнув двумя кулаками по столу. Он поймал ее.
— Клайв…
Стоило этому имени слететь с ее губ, как Морис потерял над собой контроль. Неимоверные страдания волной поднялись в его душе, и, утратив рассудок, он наговорил такого, забыть о чем было невозможно. Ты совратила моего друга, обвинил он сестру. И представил дело так, что Клайв пожаловался на ее поведение, потому и уехал в город. Мягкая от природы, она была совершенно растоптана и не умела защититься, только рыдала и рыдала, умоляя его не рассказывать маме, тем самым как бы признавая вину. Морис смягчился, хотя вначале был просто ослеплен ревностью.
— Но когда ты его увидишь… мистера Дарема… скажи, что я не хотела… что уж кому-кому, а ему я бы…
— …не отказала, — закончил за нее он и только потом понял, какую гнусность совершил.
Ада закрыла лицо руками и повалилась на стул.
— Я ему не скажу. Потому что мы никогда больше не увидимся. Ты разрушила нашу дружбу и можешь быть довольна.
— У тебя никогда не было для нас доброго слова, — прорыдала она, — никогда! Мы уже привыкли.
Наконец он опомнился. Китти иногда говорила ему подобное, но Ада — никогда. Ему вдруг открылось, что их раболепие и послушание было чисто внешним: на самом деле сестры его не любили… он потерпел крах даже дома. Пробормотав: