Избранное
Шрифт:
Зазвонил телефон. Это была тетушка.
— Что ты мне посоветуешь — «Юнион карбид», «Женеско», «Дойче Тексако»? Или, может, «Дженерал электрик»? — спросила она.
— Мне не хотелось бы давать вам никаких советов, — сказал я. — Я некомпетентен. Мои клиенты никогда не имели дела с американскими акциями. Слишком высокая приплата в долларах к номинальной стоимости.
— Во Франции вопроса о приплате в долларах просто не существует. По-моему, твои клиенты были начисто лишены воображения, — сказала нетерпеливо тетушка и повесила трубку. Что же, она ожидала, что адмирал тайно
На душе у меня было беспокойно. Я вышел и прошелся по саду. Американская пара (из «Сент-Джеймса» или из «Олбани») пила чай за столиком. Один из супругов извлекал из чашки бумажный пакетик на нитке, как затонувшее животное. Это убийственное зрелище заставило меня почувствовать, как далеко я от родной Англии, и я вдруг с болью подумал о том, как я соскучился по Саутвуду и дому, проводя время в компании тети Августы. Я дошел до Вандомской площади и по улице Дону вышел к Бульвару Капуцинок. На углу улицы, возле бара, со мной заговорили две женщины, и в ту же минуту я не без страха увидел радостно улыбающуюся мне физиономию.
— Мистер Пуллен! — воскликнул он. — Хвала всевышнему!
— Вордсворт!
— Самый чудесный из его деяний. Хотите эта девочка?
— Я вышел прогуляться.
— Женщины, как этот, вас облапошат. Это трехминутка. Они делают прыг-прыг, раз, два, три — и привет. Хотите девочка, надо идти с Вордсворт.
— Но я не хочу никаких девочек. Я здесь с тетушкой. Я решил пройтись, пока она занимается делами.
— Ваш тетя здесь?
— Да.
— Где живете?
Я не хотел ему давать адреса без разрешения тетушки. Я представил себе, как Вордсворт селится в соседнем со мной номере. А вдруг ему вздумается курить марихуану в «Сент-Джеймсе и Олбани»… Я не знал, какие существуют на этот счет законы во Франции.
— Мы остановились у друзей, — сказал я неопределенно.
— У мужчина? — спросил он с неожиданной свирепостью в голосе.
Казалось невероятным, что кто-то может ревновать семидесятипятилетнюю женщину, но это была самая неподдельная ревность, и я увидел в новом свете банкира с бачками.
— Дорогой мой Вордсворт, — сказал я. — Это плод вашего воображения. — Здесь я позволил себе маленькую ложь во спасение. — Мы остановились у пожилой супружеской пары.
Я не считал удобным обсуждать тетушкины дела здесь, на углу улицы, и стал двигаться по направлению к бульвару. Однако Вордсворт не отставал.
— Есть дашбаш для Вордсворт? — спросил он. — Вордсворт найдет красивый девочка, школьный учительница.
— Мне не нужна девочка, Вордсворт, — повторил я и дал ему десять франков только для того, чтобы он замолчал.
— Тогда надо выпить один стакан со старый Вордсворт, — сказал он. — Вордсворт знает прямо здесь кабак, первый класс.
Я согласился выпить стаканчик, и он повел меня, как мне показалось, ко входу в театр «Комеди де Капюсин». Когда мы спускались по лестнице в подвальчик под театром, слышно было, как там ревет граммофон.
— Я бы предпочел более тихое место, — сказал я.
— Вы немного подождите. Это притон высший класс, — ответил Вордсворт.
В погребе было жарко. Несколько молодых одиноких женщин
— Вордсворт, если это и есть то, что ты называешь прыг-прыг, мне этого и даром не надо, — с досадой сказал я.
— Нет, здесь нет прыг-прыг, — ответил Вордсворт. — Если хотите прыг-прыг, надо брать ее гостиница.
— Брать кого?
— Эти девочки. Хотите один?
Две девушки из тех, кто сидели около стойки, подошли и сели рядом со мной, по обе стороны. Я почувствовал себя пленником. Вордсворт, я заметил, уже успел заказать четыре порции виски, на которые ему явно не могло хватить бы тех десяти франков, что я ему дал.
— Зак, ch'eri [93] , — сказала одна из девушек, — представь нам своего друга.
93
Дорогой (франц.).
— Мистер Пуллен, познакомьтесь, это Рита. Красивый девочка. Школьный учительница.
— В какой школе она учит?
Вордсворт рассмеялся, и я понял, что свалял дурака. В некотором смятении я следил за Вордсвортом, который вступил в какие-то длительные, очевидно, деловые переговоры с девушками.
— Вордсворт, что вы делаете? — спросил я.
— Хотят двести франков. Я сказал — нет. Говорю, мы имеем британский паспорт.
— При чем тут паспорт?
— Они знают, британский люди очень бедный люди, не может много деньги бросать.
Он снова заговорил с ними на каком-то странном французском языке — я ни слова не мог разобрать, хотя девушки, по всей видимости, все понимали.
— На каком языке вы разговариваете, Вордсворт? — спросил я.
— На французском.
— Но я ни слова не понимаю.
— Хороший французский язык, приморский. Этот леди хорошо Дакар знает. Вордсворт сказал ей, одно время работал Конакри. Они говорят сто пятьдесят франков.
— Поблагодари их от меня, Вордсворт, и скажи, что мне ничего не нужно. Я должен вернуться к моей тете.
Одна из девушек рассмеялась. Она, очевидно, услышала слово «тетя», хотя я так и не уразумел, почему свидание с тетей смешнее, чем свидание с кузиной, с дядей или даже с матерью. Девушка повторила tante [94] , и обе расхохотались.
— А завтра?
— Я иду с тетушкой в Версаль, а вечером мы уезжаем в Стамбул Восточным экспрессом.
— Стамбул? — удивленно воскликнул Вордсворт. — Что она там делает? Кого хочет видать?
— Насколько я знаю, мы собирались посетить Голубую мечеть, Святую Софию, Золотой Рог, музей Топкапы.
94
Тетя (франц.); шутка состоит в том, что так называли хозяйку борделя.