Избранное

Измайлова Кира Алиевна

– А когда именно заболела ваша супруга? – вклинился Тари и снова поймал взгляд фермера.

– В позатом году, – подумав, ответил тот, посчитав на пальцах. – Сперва кашляла, думала, простыла. Потом чахнуть начала и есть почти перестала. Ну а там и слегла.

– И вы не обратились к доктору?

– Обратился, а как же. К старому еще. Он приехал, послушал, постукал, сказал – медицина бессильна. Даже денег не взял. – Папаша Даль шумно шмыгнул носом. – Тогда меня в пивной надоумили к новому пойти, который недавно приехал. А что мне терять? Куда я без

своей старухи? Всю жизнь вместе, без малого сорок лет…

– И что же сьер Венсен?

– Тоже пришел, послушал, постукал, сказал, что случай сложный, но у Лики шанс есть. Правда, лечить придется долго…

– Вы поэтому не нанимаете побольше работников?

– Ну так… – Папаша Даль как-то заюлил.

– Папа просто не хочет, чтобы кто-то случайно увидел маму такой, – сказала Тани. – Слухи пойдут.

– Какие слухи? Разве никто не знает, будто она больна?

– Знают, но мы решили не говорить, что она так плоха. Ну… суеверие такое, – попытался подобрать слова папаша Даль. – Пока не скажешь, не сбудется. А ляпнешь, мол, Лика при смерти – а смерть тут как тут, через порог лезет… Было как-то: дочка прибежала ко мне в хлев, криком кричит – мать померла! Я как был в рабочих сапогах, в навозе – в дом, а ей кричу – звони скорее Тьену!

– И что же? – с интересом спросил Тари.

– Успел Тьен! Сказал – еще чуть-чуть, и дух Ликин отлетел бы. А так на месте. Только теперь она спит все время – Тьен ей какие-то лекарства дает. Говорит, пока она спит, сил набирается, а если проснется и начнет шевелиться, все лечение насмарку.

– Как же вы ее кормите?

– Да он научил, как в больницах делают, – через трубку. Только надо понемножку, чтоб не захлебнулась. Ну да я приноровился, Тани такое доверять нельзя… И ведь работает эта его медицина!

– Неужели?

– Ну так: Лика, когда слегла, совсем сморщилась, волосы повыпали. А теперь – почти как была, даже будто моложе. Иной раз похуже выглядит, но Тьен опять ей микстуру даст – и ей лучше становится.

Лэсси поежилась, Сэл передернулся, а Дайсон почувствовал, как шерсть у него вдоль позвоночника встала дыбом. Молодые заклинатели тоже выглядели бледно, один лишь Тари сохранял спокойствие.

– Боюсь, эти двое не по нашему профилю, – сказал он Сэлу. – То есть пришить соучастие им можно, поскольку они не находятся под воздействием заклятий и не производят впечатление психически больных… но это только на первый взгляд.

– Как же Линсен ухитрился настолько задурить им головы… – пробормотала Лэсси.

Тари сделал непонятный жест рукой – очевидно, чтобы папаша Даль и Тани ничего не услышали, – и ответил:

– Полагаю, сьер Даль немного помешался от горя, увидев супругу мертвой. Ну а примчавшийся по вызову Линсен быстро сообразил, что при таком раскладе не видать ему свиней для опытов. Старик запросто может выставить его, потому что лечить больше некого, а другого такого поди найди. А когда забьет тех свиней и обнаружит неправильные органы… неизвестно, до чего может додуматься. Вот он и убедил… Когда человек в

шоковом состоянии, это не так уж сложно проделать, а затем достаточно поддерживать в нем уверенность, что все идет как нужно.

– А Тани что же? Тоже была в шоке?

– Она, как мы могли удостовериться, не очень умная женщина. Вероятно, сначала она тоже поверила Линсену, а затем, если и заподозрила неладное – а сложно не заметить разлагающийся труп в доме! – предпочла молчать.

– Но почему?!

– Опять же, могу лишь предположить: как бы она заявила на собственного отца, единственного родного человека? И на Линсена, в которого влюблена? Может быть, она рассчитывала, что он женится на ней, когда папаша Даль сыграет в ящик? Приданое ведь действительно порядочное.

– Но она так естественно вела себя, когда мы пришли в спальню, – пробормотала Лэсси. – Словно в самом деле не замечает ни ужасного запаха, ни того, что у матери другое лицо…

– Защитный механизм психики, – пожал плечами заклинатель. – Человек – существо гибкое, способен приспособиться ко многому. Вот и Тани оказалось проще поверить в этот чудовищный спектакль, чем днями и ночами думать о том, что в комнате наверху лежат останки ее матери и других женщин. Но, полагаю, она все-таки более вменяема, чем ее отец, и рано или поздно даст показания.

– Только давайте не станем заниматься этим здесь и сейчас, – попросил Сэл.

– Разумеется. Я на папаше выдохся – он ведь искренне верит в то, что говорит, – кивнул Тари и повторил жест.

– Кстати, сьер, у вас есть автомобиль? – спохватилась Лэсси.

– Есть, как не быть. Фургон, старый совсем, я на нем мясо в деревню вожу, сдаю перекупщику. До города-то самому уже тяжело ездить, да и Лику одну надолго не оставишь.

– А Тьен этот фургон не брал?

– Было как-то – на вызов ездил в соседнюю деревню. Ну так мне не жалко, лишь бы не задавил никого и на место вовремя поставил с полным баком.

– На комнату Линсена смотреть будем? – шепнул Сэл.

Дайсон мотнул головой: вряд ли там хранится что-то ценное, а вот сам Линсен может уйти…

– Ладно, опечатаем как следует, а сами – в деревню. Что-то мне не нравится, что от Робси до сих пор нет сигнала: времени-то прошло изрядно…

Действительно, пока суть да дело, снаружи начало смеркаться – все-таки осень близко. Еще и дождь зарядил, мелкий, противный.

– Сьер, сье, вам придется проехать с нами, – сказал Сэл, когда Тари удалился наверх – опечатывать комнаты.

– Зачем еще? – возмутился папаша Даль. – Из-за ружья моего? Вот невидаль!

– Вы и ваша дочь задержаны по подозрению в соучастии серийному убийце, – как можно проще сформулировал Сэл.

– Чего?.. Какого?..

Тани тихо плакала.

– В управлении объяснят.

– Не поеду я никуда! Это произвол! Я жаловаться буду! Нельзя Лику оставлять!..

Гэйн повел рукой, и теперь оба – и папаша, и дочь, могли только немо разевать рты. Дэви поспособствовал, сомкнув их руки начарованными наручниками.