Избранное

Измайлова Кира Алиевна

– Не хочу звать прислугу, – отвлек он меня от размышлений, – поэтому тебе придется познать весь ужас моего гостеприимства. Вот хлеб, вот сыр, а в кувшине – вода. Могу предложить вина, но…

– Нет, благодарю, не стоит, – поспешила я отказаться.

– И правильно, потому что Инна-Ро пьет чудовищную кислятину. Девушкам такое не по вкусу.

Я кивнула: мне доводилось пробовать вино, но именно дамское, как выражался отец, очень легкое и сладкое, по вкусу мало чем отличавшееся от яблочного сока. От него разве что становилось веселее, а если выпить

целый бокал, немного кружилась голова, но и только. Взрослые пили выдержанные вина и крепкие ягодные наливки, которых нам с кузинами даже пробовать не полагалось.

– Моя спальня – к твоим услугам, – добавил Грифон, а я не нашла ничего лучшего, чем спросить:

– Как же вы?..

– Вдвоем на этой кровати слишком тесно, – ответил он, и не думая шутить, – если только не обняться покрепче, но мне почему-то кажется, что ты не оценишь эту идею… Поэтому я займу комнату Инна-Ро, он не обидится. Заодно и разбудит вовремя.

– Да… конечно, – кивнула я, порадовавшись тому, что Грифон не стал развивать эту тему. Нравы здесь, похоже, куда более вольные, нежели в моем привычном мире! – Мне, право, неловко оказаться причиной столь многих неудобств, и если бы я могла что-то изменить…

– Не пойму, о каких неудобствах ты говоришь, – сказал он. – Если речь обо мне, то я привык ночевать на голой земле, но это мне не грозит: Инна-Ро бережет свои старые кости, и постель у него мягкая. А если тебе жизнь не мила без служанки, то я позову кого-нибудь.

– Нет, не нужно! – воскликнула я. Не хватало еще, чтобы здешние слуги обсуждали незнакомку, каким-то образом оказавшуюся в покоях короля! – Я… Мне порой кажется, что мы с вами говорим на разных языках.

– Я тоже это заметил, – кивнул Грифон. – Но ты быстро учишься разговаривать по-человечески.

Я в очередной раз лишилась дара речи.

– Интересно было бы взглянуть на мир столько лет спустя, – добавил он. – Не жить там, нет: я бы, право слово, окончательно сошел с ума, если б мне пришлось изъясняться этак велеречиво даже в собственных покоях!

– Так вы же говорили, что видели чужие воспоминания, – напомнила я. – И вы можете посмотреть мои. Конечно, я мало где бывала, но все-таки…

– Ты даже не представляешь, что предлагаешь мне, – негромко сказал Грифон и посмотрел на меня в упор.

Я наконец-то рассмотрела его глаза: светло-карие, цвета застывшей сосновой смолы, на солнце – почти золотые, с ярким черным зрачком, словно дырой в никуда, – они завораживали. Хорошо, что он отвел взгляд.

– О чем вы?

– Ты слушала меня невнимательно. Я же сказал: Инна-Ро допрашивал свидетелей. А допрос – это…

– А что, добровольно показать воспоминания невозможно? Этого колдовство не позволяет? – перебила я.

– Позволяет, – кивнул Грифон. – Только человек – если он сам не чародей – не в состоянии выбирать: на это можно дать взглянуть постороннему, а это лучше спрятать подальше. Даже если ты дашь согласие, я не стану смотреть. Инна-Ро – возможно, но он немолод и повидал на своем веку столько, что отчасти утратил…

не знаю, как это назвать. Может, подскажешь подходящее слово?

– Чувство такта, если вы знакомы с чем-то подобным, – мрачно ответила я. – Кажется, я понимаю, о чем вы. Мне бы, наверно, тоже не захотелось разглядывать… м-м-м… содержимое чужого комода, если бы только от этого не зависело нечто жизненно важное.

– Вот именно. А обо всем прочем ты можешь рассказать. Или нарисовать – у тебя хорошо выходит, – улыбнулся он. – А теперь, если ты закончила, иди спать. Я пока что в силах изображать радушного хозяина, но еще немного – и рухну головой на стол и захраплю. Если не уснешь – посмотри книги в библиотеке. Только не уходи никуда.

– Я не собиралась…

– Ты хочешь вернуться обратно, и я тебя понимаю, – перебил Грифон. – И, думаю, знаю, как помочь тебе в этом. Нужно только посоветоваться с Инна-Ро, чтобы не запутать все еще сильнее. Поэтому – потерпи. И, повторяю, не забредай далеко.

– Помню – в саду водятся не только птички и бабочки… – пробормотала я.

– А за пределами стены тишины еще и людей полным-полно.

– О… понятно, – быстро ответила я. Мне вовсе не хотелось показываться на глаза кому-то еще. – Обещаю, я не уйду дальше библиотеки!

– Вот и славно, – Грифон поднялся во весь рост и потянулся. – В таком случае – до вечера, Тесса. Или до ночи, это уж как получится…

Меня словно Враг за язык потянул:

– Вас не хватятся во дворце?

– Нет, – удивленно ответил он. – Там знают, где я. И если я вдруг срочно понадоблюсь – знаешь, внезапно пойдет дождь из золотых слитков, земля разверзнется или на Карад нападут синеликие воины Северных гор верхом на единорогах, – за мной непременно пришлют.

Я промолчала.

– Инна-Ро говорит: страна должна быть похожа на отлаженный механизм, – совсем другим тоном проговорил вдруг Грифон. – Если все без исключения завязано на правителе, то… Стоит ему исчезнуть, и все рухнет. Это как вытащить какой-то важный рычажок – без него механизм работать не будет или вовсе рассыплется на части. Так вышло с моим отцом – он слишком многое делал сам, не оставляя на откуп советникам даже мелочи.

– Но если передать полномочия другим, тогда как можно быть уверенным, что они однажды не попробуют заменить… гм… самый важный рычажок другим точно таким же? – спросила я. – Только, скажем, из другого материала? Поновее и попрочнее?

– Клятва на крови не позволит им этого сделать, – без улыбки сказал он. – И я не имею в виду обычную присягу.

– Снова колдовство?

– Оно самое. Я ведь сказал: я учел ошибки моего отца.

– А дядюшка Аллор тоже поклялся вам таким вот образом? – спросила я, и Грифон ненадолго умолк.

Потом сказал:

– В том-то и дело, что… Должен был. Никак не мог увильнуть, он стоял в первых рядах тех, кто пришел склониться перед законным королем, но… Память меня не подводит, но именно его клятвы я не помню. Хорошо, что ты спросила: до того я и не думал об этом!