Избранное
Шрифт:
«Звонил очень вежливый молодой человек…»
Это были показания Чармиан, и Годфри не выдержал.
— Ну какой же он вежливый молодой человек, что он говорит-то? Думай ты головой. Чармиан!
— Все три раза он разговаривал очень вежливо, — сказала Чармиан.
— Простите, — сказал Генри. — Я, может, продолжу? А потом дам слово Чармиан.
Он дочитал показания Чармиан, и та сказала:
— Все правильно.
— Ну какой же он вежливый? — вопросил
— Мистер Гай Лит, — объявил Генри, продолжая чтение. — Ну, Гай, конечно, не приехал…
— Гай поручил мне сообщить, — вмешался Алек, — что мы вольны обсуждать его показания как и сколько нам угодно, лишь бы не касались его частной жизни до тысяча девятьсот сорокового года.
— Еле таскается с двумя клюками, — заметил Годфри.
— Показания Гая, — сказал Генри, — по существу, не отличаются от прочих — с той, однако, любопытнейшей разницей, что ему звонят по междугородной из Лондона от шести до семи вечера, когда действует льготный тариф. По его мнению, это безобразничает какой-то школьник.
— Чепуха, — сказала дама Летти. — Это мужчина средних лет.
— Казалось бы, чего проще, — сказал Генри, — засечь междугородный телефонный звонок из Лондона в провинцию. Однако же полиция до сих пор не выяснила, кто и откуда звонит Гаю Литу в Стедрост.
— Вот именно, — сказала дама Летти. — Полиция…
— Впрочем, это мы обсудим позднее, — сказал Генри. — На очереди показания мистера Рональда Джопабокома — да, Рональд ведь тоже не приехал. Что такое с Рональдом, Джанет?
— Юнец, не более того, и, по-моему, хулиганистый, — отозвалась Джанет Джопабоком.
— Рональд, — прорычал Годфри ей в ухо. — Почему Рональд не приехал? Он же обещал быть.
— Ах, Рональд. Да, он должен был мне позвонить. Позабыл, наверно. Беда с ним. Я не дождалась и позвонила ему сама, но его не было дома. Право же, я нынче за Рональда отвечать не могу. Вечно он где-то пропадает.
Алек Уорнер вынул маленький блокнотик и что-то записал карандашиком.
— У Рональда, — сказал Мортимер, — впечатление такое, что звонит ему человек преклонного возраста, голос дрожащий и скрипучий, говорит умоляющим тоном.
— У него, должно быть, телефон не в порядке, — сказала дама Летти. — Звонит негодяй средних лет, говорит твердым голосом и зловещим тоном. И не забывайте, Генри, что я, к несчастью, общалась с этим типом чаще всех остальных.
— Да, друг мой Летти, вы, конечно, особенно натерпелись. Так, теперь ваши показания, мисс Лоттинвиль… «В три часа утра… Иностранец…»
В дверь просунулась голова миссис Мортимер.
— Чай готов, Генри, и ждет вас. Я накрыла в малой столовой, чтобы…
— Еще минут пять, Эммелина.
Она скрылась, и Годфри тоскливо поглядел ей вслед.
— И наконец мистер Роуз, — сказал
— Вот это верно, — сказала дама Летти. — Только я бы назвала его голос зловещим.
— Он шепелявил? — осведомился Годфри.
— На этот счет мистер Роуз как будто ничего… Шепелявости не заметили, мистер Роуз?
— Нет, нет. Очень четкий выговор. Жена моя говорит — военный, но, по-моему, скорее правительственный служащий.
Все заговорили разом.
— Ну что вы, — сказала Джанет Джопабоком, — он просто…
— Это банда, — сказала дама Летти. — Наверняка орудует целая банда.
Мисс Лоттинвиль сказала:
— Уверяю вас, главный инспектор, это, несомненно, какой-то азиат.
Генри подождал, пока шум улегся, и спросил мистера Роуза:
— Вас самого устраивают ваши зачитанные показания?
— На сто процентов, — отозвался мистер Роуз.
— В таком случае продолжим обсуждение после чая, — сказал Генри.
— Но вы не зачитали показания дамы слева от меня, — возразила мисс Лоттинвиль. Слева от нее сидела миссис Петтигру.
— Мне никто ни с чем подобным не звонил, — отрезала та. — И показаний я никаких не давала.
В тоне ее был такой накал, что Алек Уорнер подумал: а ведь, пожалуй, лжет.
Миссис Мортимер сидела во главе щедро накрытого стола, держа наготове серебряный чайник.
— Иди-ка садись возле меня, — мягко сказала она Гвен, — поможешь передавать чашки.
Гвен закурила сигарету и боком пристроилась на указанном месте.
— И тебя тоже донимают этими звонками? — спросила у нее Эммелина Мортимер.
— Меня-то? Да нет, просто не туда попадают.
Миссис Петтигру доверительно сообщила миссис Мортимер:
— Лично я даже в толк не возьму, какие такие звонки. Между нами говоря, по-моему, все это выдумки с первого до последнего слова. Хотят обратить на себя внимание, и только. Как дети малые.
— Что за дивный сад, — сказала Чармиан.
Потом они снова собрались в столовой, где в солнечном свете бледно поблескивал каминный огонь. Генри Мортимер сказал:
— Доведись мне жить сначала, я вменил бы себе в обычай ежевечерне сосредоточенно размышлять о смерти. Я бы, так сказать, сжился с памятью о ней. Такая память жизненно необходима. Смерть, когда она подкрадется, не должна заставать человека врасплох: ожидание ее — залог полноты жизни. Постоянная сопричастность смерти оживляет бытие. Иначе оно теряет вкус: жить без этого чувства — все равно что питаться одними яичными белками.
Дама Летти внезапно спросила в упор:
— Генри, кто этот человек?