Избранное
Шрифт:
Джек Синглтон и я снимали в городе одно жилище, и поэтому утром послали Франклина, его жену, двух старых проверенных слуг, доставить вещи, предназначенные для Тревор Мэйджор, а заодно подыскать прислугу в деревне, присматривать за домом; и, когда мы пришли, миссис Франклин, с приветливой улыбкой на широком добродушном лице, распахнула нам двери. У нее уже был некоторый опыт относительно "просторных покоев", которые сдавались любителям рыбалки, и готовилась к худшему, однако, ее опасения не оправдались. Кухонный нагреватель не был покрыт паутиной; горячая и холодная вода подавались свободно, в кранах не было засоров и они не текли. Ее муж, как выяснилось, отправился в деревню, чтобы купить все необходимое; она напоила нас чаем, после
До обеда оставалось несколько часов, и мы потратили их на рыбную ловлю; каждый из нас поймал по три-четыре пары форелей, после чего мы в сумерках вернулись домой. Франклин был уже там; в соответствии с данным ему поручением, он нашел приходящую служанку, которая будет выполнять уборку по утрам, а также заметил, что наше прибытие вызвало необычайный интерес. Причины его он не понял, он мог только сказать, что его спрашивали добрый десяток раз, действительно ли мы намереваемся жить в доме, и уверен ли он, что у нас все в порядке с головой. Впрочем, коренное население Сассекса не любит нарушителей их привычного жизненного уклада, а потому мы отнесли эти расспросы к проявлению местной идиосинкразии.
Вечер выдался необыкновенной теплый, после обеда мы вытащили пару плетеных стульев на гравий около входной двери, и просидели в них с час, или около того, пока ночь не погрузила окрестности в непроглядную темноту. Луны не было, а верхушки сосен скрывали блеск неярких звезд, так что когда мы вернулись в дом, в освещенную лампой гостиную, темнота снаружи показалась весьма необычной для ясной майской ночи. И в этот самый момент перехода из темноты к свету, у меня вдруг возникло ощущение, к которому я в течение последующих двух недель почти привык, что рядом со мной присутствует нечто невидимое, неслышимое и страшное. Несмотря на теплый вечер, я почувствовал озноб, который приписал слишком долгому сидению снаружи, и, не спрашивая мнения Джека, проследовал в гостиную, до сих пор еще нами не виденную. Подобно холлу, она была обшита дубовыми панелями, на панелях висело с полдюжину акварелей, которые мы принялись рассматривать, поначалу небрежно, а затем со все возрастающим интересом, поскольку написаны они были в необычной манере и с необычным изяществом, и на каждой был изображен тот или иной фрагмент дома или сада. На одной, сквозь брешь в соснах, был виден малиновый закат, на другой сад, опрятный и ухоженный, дремлющий под солнечными лучами в томный летний полдень, а на третьей - мрачные дождевые тучи, сгустившиеся над поляной, и серо-свинцовое небо, отражающееся в ручье с форелями, на четвертой - привлекала внимание тщательно выписанная печь для обжига кирпича. На ней, помимо прочего, была изображена человеческая фигура; мужчина, одетый в серое, заглядывал в открытую дверцу, из которой вырывались яркие красные языки пламени. Фигура была выписана с мельчайшими подробностями; судя по лицу, повернутому в профиль, это был моложавый мужчина, тщательно выбритый, с длинным орлиным носом и выдающимся квадратным подбородком. Эскиз имел длинную и узкую форму, труба печи, казалось, уходила высоко в темное небо. Из нее выбивались узкие струйки сизого дыма.
Джек внимательно смотрел на эскиз.
– Что за ужасная картина!
– сказал он.
– И как прекрасно нарисована! У меня такое ощущение, что это не просто рисунок, а словно бы здесь изображено нечто имевшее место в действительности. О Господи!..
Он осекся и по очереди вновь осмотрел каждый рисунок.
– Очень странно, - пробормотал он.
– Взгляните, и вы поймете, что я имею в виду.
Теперь, когда печь для обжига кирпича произвела столь сильное впечатление
– И самое странное то, что из этой части сада вы на самом деле не можете ее видеть, - сказал Джек, - она скрыта домом, и все же художник, Ф.А., если я правильно разобрал его подпись, помещает ее везде.
– И что вы думаете по этому поводу?
– спросил я.
– Ничего, кроме того, что он был помешан на печах для обжига кирпича. Если вы не против, давайте сыграем партию в пикет.
Две из тех трех недель, проведенных нами в доме, прошли без происшествий, за исключением того, что у меня снова и снова возникало странное ощущение присутствия рядом чего-то страшного. В некотором смысле, как я уже говорил, я привык к нему, но, с другой стороны, это ощущение все время усиливалось. И однажды, в конце второй недели, я рассказал о нем Джеку.
– Странно, что вы только сейчас говорите об этом, - сказал он, - поскольку я чувствую то же самое. Когда у вас возникает это ощущение? Вот сейчас, например, вы это чувствуете?
Мы, как обычно, отдыхали с ним после обеда, и, стоило ему только произнести эти слова, как я ощутил это присутствие, острее, нежели когда-либо прежде. В то же мгновение входная дверь, которая была закрыта, но, вероятно, не заперта, мягко приоткрылась, пропустив полоску света из холла, и снова мягко затворилась, словно вошел кто-то невидимый.
– Да, - ответил я, - только что я это почувствовал. Но обычно ощущение приходит по вечерам. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня.
Джек некоторое время помолчал.
– Довольно странно, что дверь открывается и закрывается подобным образом, - произнес наконец он.
– Давайте войдем в дом.
Мы поднялись, и я помню, что в тот момент окна моей спальни осветились, по всей видимости, миссис Франклин готовила мне постель ко сну. Но едва мы проследовали по дорожке к входной двери, как услышали звук торопливых шагов на лестнице, и, войдя, обнаружили миссис Франклин в холле, бледную и выглядевшую испуганной.
– Что-то случилось?
– спросил я.
Прежде чем ответить, она дважды или трижды быстро вздохнула.
– Нет, сэр, - ответила она, - по крайней мере, ничего определенного. Я делала уборку в вашей комнате, когда мне показалось, что вы вошли. Но никого не было, и я поспешила уйти. Я оставила там свою свечу, мне нужно пойти и взять ее.
Я остался в холле и смотрел, как она поднялась по лестнице и прошла по галерее к моей комнате. У двери, которая, как я видел, была открыта, она остановилась.
– В чем дело?
– спросил я снизу.
– Когда я уходила, свеча горела, - ответила она, - а сейчас она погасла.
Джек рассмеялся.
– Должно быть, вы оставили дверь и окна открытыми, - сказал он.
– Да, сэр, но на улице ни ветерка, - слабо отозвалась миссис Франклин.
Это было правдой, но все же несколько минут назад тяжелые двери холла распахнулись и снова захлопнулись. Джек взбежал по лестнице.
– Вдвоем в темноте не так страшно, миссис Франклин, - сказал он.
Он вошел в комнату, и я услышал звук зажигающихся спичек. Затем сквозь открытую дверь вырвался свет зажженной свечи, и почти одновременно я услышал звонок колокольчика в комнате для прислуги. Раздались шаги, и появился Франклин.
– Где звонили?
– спросил я.
– В спальне мистера Джека, - ответил он.
Я заметил, как у всех напряглись нервы, хотя никакой внятной причины для этого не было. Все, что случилось необычного, тревожного, - миссис Франклин показалось, будто я вошел в спальню и была поражена, увидев, что никого в комнате нет. После этого она поставила свечу на стол, и она погасла. Что же до колокольчика, то причина, заставившая его зазвонить, была явно более чем безобидна.