Избранное
Шрифт:
Ум Джагана отказывался воспринять смысл этого утверждения полностью, однако он понимал, что должен ответить столь же решительно.
— Ну и что? — сказал он.
— Значит, вы хотите пойти этим путем? — спросил хозяин закусочной.
Джаган, недоумевая, почему этот путь кажется им таким зловещим, пробормотал что-то к делу не относящееся и вдруг закричал:
— Капитан! Сбегай в соседнюю лавку и принеси господам четыре содовых!
Гости вежливо отказались, но заметно смягчились. Саит сказал:
— Нет-нет, господин, пожалуйста, не беспокойтесь! Мы пришли говорить
— Иначе ничего не свершишь. Это правило должно быть путеводной звездой для всех деловых людей, единственной их философией, — сказал хозяин закусочной, а бородатый ни к селу ни к городу процитировал отрывок из «Упанишад» [15] .
— О чем это мы говорили? — спросил вдруг саит.
Джаган и все остальные промолчали. Саит, который был явно руководителем делегации, продолжал:
15
«Упанишады» — древнеиндийские философские трактаты.
— Мне время дорого. В этот час я совсем не могу отойти от прилавка — и все же я здесь. Разве это не доказывает, как серьезно то дело, которое привело нас сюда?
Хозяин закусочной сказал:
— Вот уже скоро год, как я не был в этой части города. Где взять время?
— Каждый человек занят по-своему, — сказал бородатый.
— Я очень рад видеть вас всех здесь. Мы должны время от времени встречаться, вот как сейчас, и обсуждать наши трудности, — сказал Джаган. Он чувствовал, что пора и ему вставить словечко.
— Я счастлив, что вы так думаете, — сказал саит с искренним облегчением. — Нам следует научиться жить вместе и не скрывать своих чувств, а не то в этих гонках мы рискуем прийти последними.
— В единении — сила, — сказал бородатый и попытался подкрепить свой тезис эпизодом из «Панчатантры». — «Жил некогда…» — начал он.
Это было уж слишком. Его прервал саит.
— Конечно, конечно, учитель, мы все знаем эту историю и ее мораль. Так вот я и говорю, — продолжал он в уверенности, что ему принадлежит право первого слова в этом собрании. — Вот я и говорю, у нас множество трудностей. Мы все сейчас не знаем, что делать, и спрашиваем себя, стоит ли нам и дальше так продолжать.
— Совершенно верно, но я не закрываю лавку из-за своего персонала, — сказал Джаган, который все принимал на веру.
Теперь, когда речь наконец зашла о делах, саита охватило вдохновение.
— Как выйти из этого трудного положения. Неизвестно. Все заняты своими делами и думают, что мы как-то существуем и будем существовать. Но я не понимаю, на что они рассчитывают?
— Прикрыть бы торговлю на один денек, тогда бы они по-другому запели, — сказал хозяин закусочной.
— Да, конечно, самое разумное было бы вообще закрыть торговлю, но мы не можем этого сделать — пострадают люди. Невинные служащие, батраки и студенты, — произнес саит, чувствуя себя ангелом милосердия, несущим дары народу. — Много у нас всяких трудностей.
Видно, слово «трудности»
— О каких трудностях вы говорите?
Саит и хозяин закусочной посмотрели на него так, словно никак не могли понять, в своем он уме или нет. Оба заговорили сразу, голоса их смешались, так что нельзя было понять ни слова.
— Финансовый инспектор наших отчетов не принимает. Налоговый инспектор назначает налог, какой ему вздумается. Санитарный инспектор загнал нас просто в подполье. Как доставать продукты? А потом — на чем жарить? Не можем же мы все жарить на одном лишь топленом масле! А правительство требует, чтобы мы всенародно заявляли, на чем мы готовим. А как это сделать? Ведь клиент же, что бы он ни съел, хочет услышать от нас, что все приготовлено на чистейшем топленом масле.
— Все эти идеи насчет топленого масла давно устарели, — сказал хозяин закусочной. — Ученые давно доказали, что чистое сливочное и топленое масло вызывают сердечные болезни, а в искусственных заменителях гораздо больше витаминов.
— Они не намного дешевле…
— Цены почти те же, что и на топленое масло.
— Тогда почему же не взять топленое масло? — спросил Джаган, вызвав раздражение своих посетителей.
Пока они соображали, что бы ему ответить, капитан внес четыре бутылки содовой, открыл, громко хлопнув пробкой, первую и протянул шипящую, свистящую и пенящуюся бутылку саиту в знак признания его роли руководителя делегации.
Саит раздраженно сказал:
— Я же вам говорил, мне ничего не надо.
Джаган заметил:
— Это ведь содовая, в ней много газа, и только, возьмите.
Меж тем капитан, словно автомат, с треском открывал бутылки, а бородатый выхватывал их одну за другой у него из рук и, брызгая пеной, передавал дальше. Когда и Джагану подали бутылку, он ее принял, но тут же церемонно отдал капитану.
Саит сказал:
— Вы хотели, чтоб мы выпили содовой.
— Потому что я знаю, что она хорошая, — ответил Джаган.
— Что же вы тогда сами ее не пьете?
— Я пью не больше четырех унций воды в день, — сказал Джаган. — Кипячу ее вечером и остужаю в глиняном сосуде, открытом небу. Другой воды я не пью. Даже в тюрьме в те годы, когда…
Но гости не пожелали слушать его воспоминаний и прервали рассказ в самом начале.
— Так что же, мы с пользой провели этот день?
Джаган не был уверен в том, кто должен отвечать на этот вопрос, но, вспомнив, что он хозяин, сказал:
— Конечно, принять вас было для меня большой честью.
— Мы счастливы, что теперь понимаем друг друга, — сказал саит, — Надеюсь, мы можем рассчитывать на вашу поддержку?
Не задумываясь, Джаган горячо ответил:
— Конечно, безусловно, я всегда говорил, что люди должны поддерживать друг друга.
Хозяин закусочной заметил:
— Если это мера временная, мы не станем, разумеется, задавать вам никаких вопросов.
— Но если это что-нибудь другое, — прервал его саит, — придется нам всем что-то предпринять, чтобы удержать дело на должной высоте. Такова наша общая цель.